• Кириллов А. К. Городские банки Западной Сибири (вторая четверть XIX - начало XX века)

   Действуя на коммерческих основаниях, городские банки не всегда руководствовались только соображениями прибыли и в ряде случаев склонны были принимать в расчёт нужды горожан.
   Ишимские ревизоры предъявили к отчёту своего банка за 1899 г. следующую претензию: при неуплате трёхлетней ссуды под каменный дом банк сразу же дал объявление о его продаже. Тогда как Положение разрешало ссуды под каменные строения до восьми лет. "При точном выполнении этого закона - отметила ревизионная комиссия - городской банк даст возможность залогодателям сохранить за собою имущество и облегчит уплату долга, что, нам кажется, и лежит на обязанности финансовых учреждений, а в особенности городского банка". [1] Хотя в данном случае было право правление (указанная статья допускала выдачу, а не отсрочку ссуд до восьми лет), этот случай показывает настрой ревизоров, представлявших не только общественное мнение, но и городскую власть. Задачи банка они видели не только в получении прибыли, но и в заботе о благосостоянии граждан.
   Именно "в видах удобства обывателей" предлагал в 1885 г. автор "Сибирского вестника" ввести приём вкладов на хранение (что не имеет никакого отношения к кредиту - банк используется просто как камера хранения). "Этим обыкновенно пренебрегают акционерные банки, так как эта операция даёт ничтожную пользу, но <...> задачи общественного банка иные, и ему следует прежде всего и больше всего иметь в виду интересы публики" - объяснил "Сибирский вестник". "Банк может и должен служить безопасным помещением для мелких вкладов, самых удобных и наиболее постоянных. Он должен открыть текущий счёт, принимать вклады на хранение и завести переводную операцию. Банк может понизить процент ссуды под [ценные] бумаги и должен это сделать для ссуд под обеспечение недвижимыми имуществами. Вот задачи, которые в совокупности дадут истинное значение общественному банку и выполнением их он принесёт действительную пользу городу". [2]
   В 1888 г. ревизионная комиссия Омского банка, объясняя предложение ввести операцию перевода денег в два-три города, где есть отделения Госбанка (Семипалатинск, Нижний Новгород, Екатеринбург, на время ярмарок - Ирбит), а также открыть приём вкладов на текущий счёт, выдвинула такое обоснование: "может быть, эти операции и не принесут банку большой выгоды, но для жителей города они будут крайне полезны". [3] Похожее высказывание принадлежит гласному Омской думы и члену ревизионной комиссии 1897 г. Бекрееву. Предлагая понизить процент по ссудам и сделать некоторые другие изменения для удобства публики, он указывал, что цели банка - "удовлетворять нуждам кредита жителей города с возможными льготами в отношении процентов за ссуды и помогать городскому управлению своими прибылями, значит, свои банковые интересы <...> соединять с интересами обывателей и городского управления". [4]
   Нельзя не вспомнить здесь уже приводившуюся цитату правления Тарского банка, в которой оно объясняло приём неторговых векселей у малосостоятельных горожан, с последующей их (векселей) перепиской, а иной раз даже и отказом от взимания процентов, ссылкой на соответствие "гуманнейшим идеям" основателя банка. [5] В Тобольском банке отмечались случаи отсрочки векселей. В 1885 г. ревизоры отметили, что "В отчётном году по некоторым векселям <...> случилась несвоевременная уплата капитала, и хотя взыскания процентов за просроченное время не было, но по отзыву членов банка, это неизбежно в силу необходимости при неблагоприятно сложившихся торговых делах векселедателей". [6]
   Характерный спор произошёл в Омской городской думе при выборе директора местного банка в 1914 г. Гласный Райзер, обосновывая необходимость серьёзного подхода к выборам, указал, что "городской банк - учреждение коммерческое, а следовательно, здесь не может быть речи о благотворительности и должно быть лицо, достаточно знакомое с банковским делом". [7] Ему возразил гласный Яшеров, выступивший против слова "коммерческий" и указавший на "общественность" банка. В качестве проявления последней он указал, что в городском банке могут кредитоваться, например, извозчики, которым отказывают в кредите частные банки. (Правда, следующий выступавший, Рысев, сообщил, что извозчики, обладая солидным имуществом, могут получить кредит и в коммерческом банке). [8]
   Суть вопроса яснее всего видна на примере одной из статей всё того же И.Г. Кузнецова, напечатанной в 1913 г. Если в предыдущих своих выступлениях он ратовал за предельно возможное расширение операций банка и использование всех возможностей для его развития на вполне практичных, коммерческих основаниях, то на сей раз выступил с критикой банка за то, что "волею нашей думы он ничем не стал отличаться от обычного типа капиталистических банков. Те же прижимы должников. Те же лихорадочные к должникам-обывателям подозрения и опасения, и те же высокие проценты, при которых банк <...> получил бы прибыли до 25 %" (если бы не протесты), тогда как городские предприятия не должны приносить прибыли более 8,5 %. [9] Автор призывал городские управления быть поосторожнее со своими "предпринимательскими инстинктами", поскольку, во-первых, они недостойны городского самоуправления, а во-вторых, сулят убытки из-за разорения горожан. Если горожане и соглашаются на установленный процент, это ещё не значит, что его надо поднимать, так как "нужда <...> с дороговизной не считается". Предпринимательской деятельности городов автор считал необходимым придать "строгую идейную сущность", а именно, городское самоуправление должно было "прежде всего заботиться о своих прямых задачах по благоустройству и улучшению жизни того населённого места, которое оно обслуживает, и всё, чем оно вынуждено будет заниматься, должно способствовать осуществлению именно этой же цели". [10] В этих цитатах отчётливо проглядывает дилемма: с одной стороны, банк - учреждение коммерческое, а не благотворительное, он обязан приносить прибыль, а для этого - вести дела на тех же основаниях, что и другие банки. С другой - общественный банк принадлежит обществу, и должен работать на благо своего учредителя; получение предельной прибыли не может являться его целью. На проблеме сочетания этих условий завязана вся история городских банков, включая и колебания правительственной политики, и действия местных властей.
   Стоит обратить внимание на то, что большинство приведённых в данном разделе примеров, являющих сознательный подход банкиров к задачам их банков как учреждений общественных, относится к области теоретизирования. Примеры практической деятельности в духе этих заявлений гораздо малочисленнее. К тому же в ряде случаев уступчивость городских банков объяснялась соперничеством иных кредитных учреждений. Тот же Бекреев в качестве второго довода в пользу снижения ставок выдвигал как раз конкуренцию, которая уже привела к сокращению ссуд в городском банке. Поэтому нельзя считать, что соображения такого рода формировали политику городских банков. Тем не менее, понимание проблемы присутствовало. Показательно, что и горожане-заёмщики воспринимали городской банк как свой, более близкий, чем коммерческие. В этом можно убедиться на примере некоторых эпизодов конкурентной борьбы городских банков с другими кредитными учреждениями.
   Основными соперниками городских банков являлись отделения Государственного и акционерных коммерческих банков. Преимущество Государственного банка состояло в низких ставках, с которыми невозможно было тягаться городским банкам. Если Госбанк держал учётную ставку на уровне 5 %, то городские банки, платившие вкладчикам от 4 до 7 % годовых, по необходимости выдавали кредиты под 6-10 % (в зависимости от города и от срока: см. приложение 11).
   Акционерные коммерческие банки тоже привлекали в пассивы дорогие деньги населения, однако у них были свои козыри. Во-первых, практика индивидуальной работы с солидными заёмщиками, которым могли предоставляться скидки от официально объявленной стоимости кредита. В то же время ставки в городских банках должны были, по Положению, устанавливаться твёрдо. Ревизионные комиссии не единожды предлагали возбудить ходатайство о предоставлении правлению права самому изменять учётную ставку. Однако участники харьковского съезда 1900 г. не стали просить себе такого права, сочтя порядок ведения дел в коммерческих банках "неблаговидным". [11] Вторым козырем коммерческих банков стал акционерный способ составления их капиталов, позволяющий собрать огромные суммы. А значит, иметь возможность предложить кредиты, которых, несмотря на десятипроцентную норму, тоже применённую к коммерческим банкам, всё равно хватало даже крупнейшим предпринимателям. Капиталы же городских банков могли опираться только на небогатые городские бюджеты да на редкие пожертвования. Показательны такие цифры: допускаемый законом минимальный капитал городского банка составлял 10 тыс. руб., акционерного коммерческого (согласно закону 1872 г.) - 500 тыс.! [12]
   Играли роль и законодательные ограничения, направленные на предотвращение разорения городских банков с учётом их общественной принадлежности. В качестве иллюстрации можно привести пример из истории Омского банка. Для развития долгосрочных ссуд под недвижимость после выхода Положения 1912 г. правление ходатайствовало перед думой об увеличении основного капитала банка на 50 тыс. руб. Но один из заместителей директора банка, гласный И.Г. Кузнецов, подписав упомянутое ходатайство, выступил одновременно в местной печати со статьёй, в которой предлагал не тратить эти 50 тыс. на банк, так как существенного увеличения ссуд они не дадут; а взамен организовать городское кредитное общество. И это несмотря на то, что Кузнецов принимал самое деятельное участие в делах банка и всемерно способствовал его развитию! В качестве примера гласный приводил Седлецкое (в Европейской России) городское кредитное общество, которое при основном капитале в 41 тыс. руб. выпустило закладных листов на 1352 тыс. руб. [13] Для городских банков такое соотношение было недостижимо.
   Акционерные земельные банки, особенно в Сибири, были не самыми активными участниками борьбы за городской кредитный рынок. Тем не менее, и их приходилось принимать в расчёт. В 1897 г. томская ревизионная комиссия советовала думе поднять оценку принимаемых в залог городских земель, потому что "с одной стороны, сильно конкурируют земельные банки необременительными для залогодателей процентами, и с другой стороны, в связи с этим, они принимают землю значительно дороже, чем общественный банк". [14]
   Жёсткий характер приняла конкуренция в Тюмени. Причиной тому стала предельная насыщенность кредитного рынка города в начале XX в. Быстрый рост городской торговли подтолкнул Госбанк к открытию здесь отделения в 1894 г. Однако уже в 1898 г. управляющий отделением был вынужден констатировать, что "при настоящем неопределённом положении торговли в Сибири трёх банковых учреждений для Тюмени слишком много". [15] Его мысль наглядно подтверждает тот факт, что нарастить учёт за текущий год отделению Госбанка удалось (на 150 тыс. руб.), но только за счёт клиентов Сибирского торгового банка, который те же 150 тыс. потерял.
   В условиях быстрого умножения числа отделений коммерческих банков в Сибири в начале XX в. с проблемой конкуренции сталкивалось всё большее число городских банков. Но оказалось, что и городские банки имеют свои преимущества. В декабре 1909 г. управляющий Томским отделением Госбанка указывал в своём отчёте, что "для совершения банковых операций, вытекающих из торговых сделок, торговый мир предпочитает обращаться, несмотря на более высокий размер процентов, в частные кредитные учреждения: Сибирский торговый и Сибирский общественный банки и Томское общество взаимного кредита. В отделении Госбанка клиентура состоит главным образом из казённых учреждений, духовенства и служащих лиц. Торговый класс - купечество - обращается в отделение по преимуществу лишь с теми операциями, кои неохотно производят частные банки: вклады на хранение и покупка и продажа процентных бумаг. Кроме уже вкоренившейся привычки в коммерческом мире - иметь преимущественно дело с частными кредитными учреждениями, последние ещё привлекают клиентуру высоким сравнительно процентом по текущим счетам и вкладам". [16]
   Более высокий процент по вкладам не был единственным оружием городских банков. В марте 1899 г. управляющий Тюменским отделением Госбанка сетовал на медленное развитие учётной операции: "Краткосрочных векселей мало, а долгосрочные идут в Общественный и Сибирский банки, которые работают сильнее, чем отделение. Много значит солидарность купечества и желание поддержать Сибирский банк..." [17] И чуть ниже: "Учётная операция в отделении идёт очень туго, купечество всё ещё не может привыкнуть к требованиям Государственного банка [18] и охотнее идёт в Сибирский и Общественный банки, из которых последний, как благотворительное для города учреждение, старается всеми силами поддерживать". [19]
   Таким образом, низшая весовая категория не обрекала городские банки на исчезновение. Одной из причин этого является отмеченное управляющими Госбанка предпочтение, отдаваемое горожанами общественным банкам, будь то в чём-то более выгодные условия, дань привычке или сознательное стремление поддержать свой банк. Существовала и другая причина, на которую обратила внимание финансовая комиссия Омской думы в 1907 г. Она пришла к выводу, что отделения других банков (Государственного и двух коммерческих) нисколько не препятствуют расширению операций банка городского, и "потребность в этом банке очень велика, [так как] главными клиентами сего банка являются преимущественно граждане города Омска [т.е. простые обыватели, не торговцы. - А.К.], а потому останавливаться только на существующих операциях <...> не следует". [20] В подтверждение этого вывода банк в 1909 г. показал резкий рост учётной операции, в то время как в местном отделении Госбанка учёт сократился из-за открытия в городе двух новых отделений коммерческих банков.
   Это можно объяснить только наличием у городских банков своего круга клиентов, не полностью совпадающего с клиентурой Государственного и коммерческих банков. Говоря об особенностях учёта или ссуд под недвижимость в городских банках, мы уже затрагивали этот вопрос, однако он заслуживает более подробного рассмотрения. Итак, на какие круги населения была направлена деятельность городских банков?
   Во-первых, несмотря на законодательное разрешение ссуд под сельскую недвижимость, городские банки практически не кредитовали крестьян, не ведущих торговли. Из рассмотренных банков выдачу ссуд под уездные земли широко практиковал лишь Курганский. Остальные ими или вообще не занимались, или вели их в объёмах, не заслуживающих упоминания. Однако и в Кургане доля этих ссуд постепенно уменьшалась. Если в 1886 г. они даже превосходили ссуды под городскую недвижимость, а затем до 1903 г. держались с ними примерно на одном уровне, то потом сошли на нет. Ссуды эти брались в подавляющем большинстве на сроки, превышающие год (половина - на 5 или 6 лет) [21], т.е., очевидно, не для торговых операций. Это, надо полагать, и стало причиной значительных просрочек, в конце концов заставивших банк отказаться от подобных ссуд.
   По-видимому, ещё более веской причиной послужила общая нехватка кредита, в условиях которой естественным выглядело желание вытеснить конкурентов. Ревизоры Ишимского банка в 1889 г., отметив, что значительная часть протестованных векселей приходится на пригородных крестьян, настойчиво рекомендовали сократить кредит этой группе населения. Во-первых, они назвали такие ссуды рискованными, поскольку, по действовавшим законам, не вся собственность крестьянина могла быть продана в уплату долга. И во-вторых, подчеркнули, что Ишимский банк есть именно городской общественный банк, намекая, что и пользоваться им должны горожане. [22] Уже на следующий год правление резко сократило крестьянский кредит. В 1896 г. ревизионная комиссия с удовлетворением отмечала, что "ссуд под учёт векселей крестьян, живущих вне города, а равно и предъявителям, не имеющим в городе недвижимости, выдаваемо не было". [23]
   В итоге городские банки действовали как учреждения сугубо городского кредита. Что касается территориального охвата их деятельности, то изначально они задумывались как банки только для одного города. Например, Положение 1857 г. разрешало учитывать только те векселя, в которых хотя бы один из участников - местный. С 1862 г. в законодательстве утвердилась новая формулировка: "векселя местных купцов и мещан принимаются, при всех одинаковых условиях, преимущественно перед векселями иногородних лиц" [24]. Это положение было отменено только в 1912 г. в рамках линии на усиление "коммерческих оснований" работы городских банков. В действительности за исключением Тюменского банка, работавшего на ярмарках, и Томского, также учитывавшего иногородние векселя, остальные старались кредитовать только жителей своего города.
   Члены тарской ревизионной комиссии при рассмотрении отчёта местного банка за 1897 г. выразили беспокойство насчёт наличия в портфеле банка векселей "иногородних лиц" на сумму в 20 тыс. руб. "Хотя кредитоспособность этих лиц и подтверждается учётным комитетом, - заметили ревизоры, - но в то же время ограничивает возможность пользоваться услугами банка для местных обывателей, ради которых, по мысли учредителя, банк, собственно, и открыт. К услугам же иногородних лиц в местах их жительства имеются свои кредитные учреждения". Дума, согласившись с этим мнением, предписала правлению сократить кредит иногородним вдвое. [25]
   Одновременно борьба за ссудные деньги шла и между разными слоями горожан. Купцы, преобладавшие в городском самоуправлении, старались оттеснить от кредита неторговое население и мелких предпринимателей. "Так как банк есть учреждение по преимуществу для торговых сословий, а между тем 274 лицам, большею частью не имеющим торговли и промыслов, роздано под векселя 24 877 руб., и большинство из них, судя по платёжным способностям, едва ли могут оказаться исправными плательщиками, потому что позаимствованные деньги употреблялись кредитующимися на нужды по хозяйству, покупку домов, приходящих в ветхость и через то теряющих ценность, а потому комиссия находила бы такие нецелесообразные кредиты лицам, никогда не производившим и не производящим торговли и не пользующимся этим правом, прекратить, вменив это правлению банка в безусловное правило" - такое заключение представила тарская ревизионная комиссия, проверявшая отчёт 1889 г. [26] И это при том, что весь вексельный портфель банка составлял на 1 января 1890 г. 144 тыс. руб., т.е. представители неторговых слоёв имели менее пятой части вексельного кредита! Дума постановила кредит сомнительным плательщикам сократить. [27]
   Однако гораздо более многочисленны другие высказывания. В них проявляется понимание того, что городской банк существует для поддержания "малокапитальных" горожан. Именно такая цель ставилась изначально, ещё К.А. Анфилатовым, внёсшим в устав Слободского банка ограничение кредита в 5 тыс. руб. на том основании, что цель банка - доставить кредит всем нуждающимся. [28] Омские ревизоры в 1903 г. так оценивали работу банка: "Банк вправе считать себя принёсшим пользу кредитом на поддержание благосостояния жителей города, которым недоступны отделения Сибирского торгового и Государственного банков - в чём и состоит главная цель учреждения городских банков". [29] В 1911 г., найдя в деятельности местного банка множество нарушений, в том числе сосредоточение большей части кредита в руках нескольких лиц и преобладание в портфеле родственных векселей, каинская ревизионная комиссия сделала следующий вывод. "Банк не служит цели, полагаемой на основу учреждений такого рода, а именно - быть помощником мелкому кредиту по преимуществу". [30]
   Отмечая, что ссуд под недвижимость в 1907 г. не производилось (из-за достижения потолка нормы долгосрочных обязательств), ревизоры Томского банка заключили: "следует <...> посожалеть, что в числе залогодателей недвижимых имений есть три-четыре лица такие, которые, представляя в залог большие имения, и воспользовались очень большими суммами (более 100 тыс. руб.)<...> тогда как отказывая в течение года всем обращающимся к займу, банк несомненно отказывал здесь людям и бедным, и конечно, очень нуждающимся; наверное они обратились к частным займам у ростовщиков за большие и даже тяжёлые проценты <...> По мнению комиссии, следует избегать в данном случае крупных ссуд в руки только нескольким единицам, и выдавать ссуды лучше и целесообразнее многим по числу лицам". Богачи же могут найти капитал и помимо городского банка. [31]
   Подобный подход полностью соответствовал планам правительства. Для характеристики последних обратимся к ответу правительства на ходатайство Тарской думы от 29 июня 1892 г. о закрытии городского банка из-за сокращения его прибылей. Тобольский губернатор, препровождая это ходатайство в МВД, в собственном мнении не согласился с думой, указав, что, во-первых, деньги в основной капитал вносила не только она, но и купец Немчинов, давший 25 тыс. руб. с условием содержания из доходов сиропитательного заведения с ремесленным училищем, на котором закрытие банка могло вредно отразиться. А во-вторых, "за недостатком вообще кредитных учреждений в Западной Сибири, закрытие Тарского банка лишило бы беднейшее местное население возможности пользоваться дешёвым кредитом; прибыли же банка за последние годы <...> дают банку возможность дальнейшего существования". [32] Министр финансов, в свою очередь, нашёл, что банк ведёт дела успешно, а кроме того, "кредиты даются в основном мелкие, следовательно, банк вполне удовлетворяет цели своего учреждения - оказывать содействие в развитии и поддержке местной мелкой промышленности, а не крупной торговле местных торговых людей, потребностям коих отвечают преимущественно коммерческие банки". [33] В итоге министр назвал существование банка "весьма желательным в видах противодействия ростовщичеству" и отказался утвердить его закрытие. [34]
   Отмечая сознательный подход городских и банковских властей к делу кредитования небогатых горожан, необходимо, опять же, реалистично оценивать степень альтруизма банков. Во-первых, рассмотренные нами высказывания исходили в основном от ревизоров или простых гласных, а не от тех, кто действительно управлял банком. Причём последние, судя по тем же высказываниям, придерживались как раз иной политики. Во-вторых, по крайней мере, часть приведённых цитат наверняка отражает борьбу за кредит (и, возможно, за власть в городе) между различными "партиями" купцов, стремившимися перехватить власть в банке. В-третьих, работа с небогатыми заёмщиками в значительной степени определялась ограничением кредита на одно лицо.
   Однако какими бы соображениями ни руководствовались банкиры, городские банки работали прежде всего для средних слоёв. Это подтверждается и данными из банковских балансов на 1 января 1914 г. о составе клиентов (они сведены в приложении 10), заодно позволяющими получить более полное представление о том, кто скрывается за понятием средних слоёв.
   Как и следовало ожидать, цифры показывают, что чем меньше банк, тем выше доля мелких (до 300 руб. в общем, и до 100 руб. в частности) векселей в его портфеле. Соответственно, доля крупных векселей с уменьшением размера понижается. Уменьшается и средняя валюта векселя. Единственное исключение из этих тенденций - Каинский банк: несмотря на его незначительный размер, состав его векселей - почти такой же, как у Томского. Это, однако, легко объясняется, если вспомнить, что в первые годы деятельности основную часть кредита в банке заполучили несколько богачей.
   Группа векселей до 300 руб. даёт более 50 % векселей во всех банках, кроме Томского, в котором эта цифра доходит до 42 %. Векселей больше 5 000 руб. вообще почти нет. Подчеркнём, что группировка векселей характеризует не величину заёмщиков, а именно размер кредитуемых операций (торговых или неторговых) - ведь одно лицо могло учесть в банке несколько векселей.
   Что же касается группировки клиентов по учёту, она отражена в таблице задолженности клиентов по векселям. Здесь наблюдаем примерно ту же картину, что в предыдущем случае: большинство клиентов оказалось в двух первых группах, имея кредит в пределах 1 тыс. руб. Заёмщики, имеющие задолженность более 5 тыс. руб., - редкость; свыше 25 тыс. руб. - единичные исключения, и только в крупнейших банках. Чтобы эти цифры не звучали абстрактно, скажем, что примерная стоимость добротного деревянного дома в начале века - порядка 3 тыс. руб.
   Представляют интерес данные таблицы о составе клиентов банков по векселям. Оказывается, что численно преобладают домовладельцы, т.е. простые горожане, не ведущие торговли и нуждающиеся в кредите на непроизводительные расходы, однако основную часть вексельного кредита держат в руках предприниматели.
   Говоря о месте городских банков на кредитном рынке, надо учитывать и то, что во многих местах они вообще являлись единственными источниками кредита. Как указывал в 1909 г. министр финансов В.Н. Коковцов, значение городских банков для народного хозяйства "не может быть достаточно оценено на основании балансовых данных о сих банках, не выражающихся в крупных суммах. В нашем обширном отечестве, при слабом развитии торгового дела и путей сообщения, а также отсутствии инициативы в широких кругах населения, встречаются часто такие местности и города, в которых вся потребность местной жизни в кредите находит удовлетворение лишь в городских банках". [35] На 1909 г. из 278 городских банков 131 был в своём городе единственным поставщиком кредита. Ещё в 16-ти городах с ними соседствовали только ломбарды, не представлявшие интереса для большинства горожан. [36] В Западной Сибири даже на 1913 г. не было других кредитных учреждений, кроме городских банков, в Ишиме, Таре, Тюкалинске и Туринске. [37]
   Сознавая необходимость поддерживать средних и мелких заёмщиков, банкиры, тем не менее, сохраняли и нижнюю планку. Согласно закону, незначительность валюты векселя не могла служить причиной отказа в учёте. Однако самые мелкие заёмщики и не прибегали к вексельному кредиту. Эту группу составляли обыватели, не ведшие торговли и не обладавшие недвижимостью, могущей привлечь внимание банка. Им ничего не оставалось, как предлагать в залог ценные вещи. Кредитование под залог "ценных и иных не подверженных порче вещей" включалось Положениями в число операций, разрешённых городским банкам. Авторы Положения 1912 г., учитывая, что к таким ссудам "прибегают преимущественно наиболее нуждающиеся слои населения, для которых кредит вообще затруднён, и пользование им в других формах даже совершенно невозможно" [38], даже облегчили процедуру принятия таких залогов банками. Оценку дозволили производить членам правления, сняв обязательное требование участия присяжных оценщиков. Одновременно размер ломбардных ссуд Положение 1912 г. повысило с одной до двух третей оценки. Однако эта операция так и не получила широкого распространения.
   Нежелание городских банков заниматься ломбардными ссудами проявилось в том, что при существующем городском банке нередко создавались ещё и городские ломбарды, на развитие которых самоуправлением даже могли браться ссуды из городских банков. К таким займам особенно часто прибегали в Тобольске: в 1893 г. - 25 тыс. руб., в 1899 г. - 10 тыс., в 1905 г. - 15 тыс., в 1907 г. - 20 тыс., в 1909 г. - 15 тыс., в 1912 г. - 25 тыс., и в 1916 г. - ещё 25 тыс. [39] Первый городской ломбард возник в России в 1887 г., а уже к 1902 г. их было 74, в то время как ломбардная операция городских банков не выросла. [40]
   Раскрывая причины такого положения дел, Тюменская комиссия по применению Положения 1912 г. отмечала, что ссуды под ценные вещи вводить в круг операций нежелательно, так как у банка нет надёжного помещения для хранения залогов, а кроме того, оценка и приём дорогих драгоценностей - дело дорогостоящее (нужна оплата оценщика) и рискованное (их может быть трудно продать). [41] Ещё одна причина невыгодности ломбардных ссуд - невозможность перезаложить ценные вещи в других банках, которые не связывались с подобными залогами. Основную же причину назвала в 1903 г. омская ревизионная комиссия, которая поставила думе на вид "обременительность банка работою по ссудам под залог золотых и серебряных вещей, часто на весьма незначительные суммы, каковые операции следовало бы передать по принадлежности городскому ломбарду". [42] Конечно, ссуды под ценные вещи нельзя назвать убыточными - ведь ломбарды, как городские, так и частные, получали прибыль. Однако городским банкам гораздо выгоднее было отдавать те же деньги в ссуду средним клиентам: это требовало меньших накладных расходов, а значит, обещало большую прибыль.
   Отсекая слишком мелких заёмщиков, городские банки не работали и с мелкими вкладчиками. Например, Тюменская комиссия по применению Положения 1912 г. пришла к выводу, что слишком мелкие вклады, не принося существенной пользы банку, лишь усложняют счетоводство, поэтому порог в 50 руб. решили сохранить, несмотря на снижение Положением нижней планки до 25 руб. [43]
    Приведённые материалы не позволяют согласиться с Г.Х. Рабиновичем, распространявшим на все городские банки оценку Иркутского банка Медведниковой как учреждения для крупной буржуазии [44]. В отличие от Государственного и акционерных коммерческих банков, основной их клиентурой были средние слои горожан. Сверху размер клиентов ограничивался десятипроцентным потолком личного кредита. С другой стороны, слабое развитие ломбардных ссуд отсекало беднейших обывателей. Таким образом, городские банки работали для двух основных групп. Во-первых, это средние и мелкие предприниматели (довольствовавшиеся предельным кредитом, который им мог предложить банк). Во-вторых, обыватели, занимавшие деньги на непроизводительные цели, однако имевшие достаточно солидную недвижимость, чтобы она могла служить обеспечением ссуды, и уровень доходов, позволявший уплатить хотя бы проценты за пользование ссудой. Другими словами, городские банки являлись банками среднего класса.
   Материалы данной главы показывают сочетание в городских банках таких противоположностей, как коммерческая сущность и общественная направленность. Рассматривая банк как источник прибыли (будь то непосредственный доход или возможность займа), городские власти, тем не менее, не всегда руководствовались только интересами прибыли, стараясь учитывать нужды местного населения. В итоге это получились учреждения, и приносящие доход городскому бюджету, и выполняющие общественно значимую задачу кредитования тех слоёв горожан, которым трудно было получить займ в крупном банке. В то же время направленность городских банков определялась объективными условиями их деятельности (ограниченность района действий, неакционерный способ формирования капитала, скудость свободных капиталов в провинции) и политикой правительства, которые не позволяли им переключиться на иной круг клиентов.

назад

дальше

  [1] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 334. Л. 53 об.-54.
  [2] Общественный банк в городе Томске // Сибирский вестник. 1885. № 15.
  [3] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 605. Л. 34 об.
  [4] Там же. Д. 606. Л. 14 об.
  [5] Там же. Д. 872. Л. 132-133.
  [6] Там же. Д. 892. Л. 76.
  [7] Омский телеграф. 1914. № 157.
  [8] Там же.
  [9] Вестник Омского городского общественного управления. 1913. № 14-15. С. 5-6.
  [10] Там же. С. 6-7.
  [11] Труды первого Всероссийского съезда представителей городских общественных банков с 15 по 24 мая 1900 г. в г. Харькове. Харьков, 1900. С. 127.
  [12] ПСЗ-2. Т. 45. № 50913.
  [13] Вестник Омского городского общественного управления. 1912. № 20. С. 2-3.
  [14] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 897. Л. 47 об.-48.
  [15] Там же. Ф. 587. Оп. 47. Д. 35. Л. 160.
  [16] Там же. Л. 140 об.
  [17] Там же. Л. 177 об.-178.
  [18] Очевидно, речь идёт об отказе принимать неторговые векселя (прим. авт.).
  [19] Там же. Л. 192 об.-193.
  [20] ГАОО. Ф. 172. Оп. 1. Д. 75. Л. 16.
  [21] ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 35. Д. 396. Л. 161-172.
  [22] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 333. Л. 52.
  [23] Там же. Л. 140.
  [24] ПСЗ-2. Т. 37. Отд. 1. № 37950.
  [25] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 872. Л. 35 об., 40 об.
  [26] Там же. Д. 871. Л. 66.
  [27] Там же. Л. 67.
  [28] ПСЗ-1. Т. 30. № 23942.
  [29] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 606. Л. 102.
  [30] Там же. Д. 450. Л. 38 об.
  [31] Там же. Д. 898. Л. 292.
  [32] ТФ ГАТюмО, ф. 152. Оп. 35. Д. 463. Л. 160 об.
  [33] Там же. Л. 161.
  [34] Там же. Л. 161 об.
  [35] РГИА. Ф. 1158. Оп. 1. 1911 г. Д. 337 а. Л. 22.
  [36] Там же. Л. 108-129 об.
  [37] См.: Сибирский торгово-промышленный ежегодник на 1913 г. Томск, 1913.
  [38] РГИА. Ф. 1158. Оп. 1. 1911 г. Д. 337 а. Л. 25 об.
  [39] Там же. Ф. 1288. Оп. 7. 1908 г. Д. 7 а. Л. 22-22 об.
  [40] Прокшинский В. Пересмотр Нормального положения о городских общественных банках // Банковая и торговая газета. 1903. № 38.
  [41] ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 258. Л. 24-27 об.
  [42] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 606. Л. 100.
  [43] ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 258. Л. 24-27 об.
  [44] Рабинович Г.Х. Из истории кредита в дореволюционной Сибири // Вопросы истории Сибири. Вып. 9. Томск, 1976. С. 50.