• Кириллов А. К. Городские банки Западной Сибири (вторая четверть XIX - начало XX века)

   Итак, в результате издания Положения 1862 г. число рассматриваемых учреждений увеличилось в Западной Сибири с одного до восьми. Что само по себе уже характеризует состояние системы городских банков в этот период. Но для получения более полной характеристики надо бросить взгляд и на балансовые показатели. Последним годом рассматриваемого в этой главе периода станет 1881-й, после которого, как мы увидим ниже, начался спад.
   Необходимо сразу оговориться, что при анализе процессов 1860-1870-х гг. показатели, извлечённые из банковских балансов, менее полезны, чем для позднейших периодов. Во-первых, отчёты этого времени, в отсутствие единых министерских форм, составлялись каждым бухгалтером в соответствии с собственными представлениями, так что иногда они страдают неполнотой или неполной совместимостью. Вторая причина связана с тем, что большинство рассматриваемых банков начало действовать уже в середине 70-х гг., так что до 1882 г., с которого начинается спад, они успели проработать не очень много. Что же касается первых трёх, возникших в 1860-е гг., то по Курганскому сведения до второй половины 80-х гг. вообще отсутствуют, а по Тюменскому они отрывочны. Тем не менее, имеющиеся данные позволяют сделать некоторые определённые выводы. Все цифры здесь взяты из приложений 1-8 (или подсчитаны на их основе) и приводятся без дополнительных ссылок.
   Ишимский банк в течение первых четырёх лет деятельности показал резкий рост баланса и учёта, поднимавшихся по одинаково крутым кривым. (И в этом случае, и в остальных в качестве исходных будем брать цифры, отражающие показатели не ранее, чем через год после начала работы, считая, что первый год уходит на запуск механизма). В результате вексельный портфель вырос в 3,2, баланс - в 2,7 раза. В 1881 г. учёт сократился на 20 %, однако баланс продолжил рост: население по-прежнему несло в банк вклады, которые правление, не видя возможности найти им надёжное вложение, оставляло в кассе. По-видимому, в том году в Ишиме произошло некоторое ухудшение хозяйственной конъюнктуры - например, вследствие неурожая. Говорить о кризисе банка нет оснований как потому, что сумма баланса возросла, так и потому, что в следующем, 1882-м, году, учёт частично восстановил позиции, увеличившись на 15 %.
   С конъюнктурой (а именно - "повсеместным изобилием денег", как выразилось правление) связано и падение учёта, произошедшее в Тюменском банке на промежутке 1874-1878 гг. (по всей видимости, речь идёт именно о последнем годе из этого промежутка). Одновременно происходил рост вкладов, помещённых правлением в другие кредитные учреждения. В следующие три года учёт постепенно выправился, что сопровождалось небольшим ростом баланса.
   Линейный характер имел рост показателей в 1877-1881 гг. в Омском банке. Здесь тоже практически параллельны графики суммы баланса и вексельного портфеля. Первый вырос за рассматриваемый период в 3,4, второй - в 3,9 раза.
   В Таре 1875-1876 гг. принесли быстрый рост главных показателей. В 1877 г. рост замедлился, в следующие два года вышел на прежние темпы. В 1880 г. снова замедлился, в 1881-м - опять вернулся на прежний уровень. В целом же за это время баланс банка вырос в 3,9, учёт - в 4,1 раза.
   Предположение о том, что столь быстрый рост перечисленных банков обусловлен исключительно недавним началом их деятельности, опровергает Тобольский банк, начавший действовать на исходе 1860-х гг. Сумма баланса у него росла образцовыми темпами и в первой, и во второй половине 1870-х гг. Только вексельный портфель остановил рост в 1876 г., но в течение следующих двух лет восстановил прежние темпы. За 1870-1881 гг. он вырос в 11,3, баланс - в 10,4 раза!
   Довольно ровно развивался в 70-х гг. и Томский банк - если не считать задержки в росте учёта в 1877-1879 гг. Вексельный портфель его увеличился с 1869 по 1881 г. включительно в 4,3, а сумма баланса - в 2,1 раза. Результат не блестящий, но вполне достойный. Если же учесть, что развитию банка сильно мешали препятствия, не имеющие отношения к экономике (о них - ниже), не говоря уже про старые долги, отягощавшие баланс, то приведённые показатели можно считать очень хорошими.
   На этом будем считать общий обзор успехов городских банков в 60-х - начале 80-х гг. XIX в. завершённым и обратимся к положению дел в двух из них, заслуживающих особого внимания. Тюменский банк выделяется в Западной Сибири тем, что единственный не просто принимал иногородние векселя и вёл корреспондентские отношения с иногородними банками (что само по себе уже редкость), но и открывал свои отделения на окрестных ярмарках на время их работы. Руководство банка использовало при этом выгодное географическое расположение - ведь Тюмень находилась вблизи основных ярмарочных центров, служивших перевалочными базами для торговли между европейской Россией и Сибирью.
   Первое ходатайство "о разрешении открытия ежегодно в городе Ирбити, во время тамошней ярмарки, отделения Тюменского общественного банка с правом производить оному те же операции, какие производятся вообще городскими общественными банками" местная дума направила ещё в 1868 г. Не сразу, но разрешение было получено. В 1878 г. у банка уже действовало не только Ирбитское отделение, но и Крестовско-Ивановское агентство. [1] Для отделения избирался особый ярмарочный учётный комитет, с 1890 г. даже получивший право менять учётную ставку по своему усмотрению. В ноябре 1881 г., обратив внимание на слишком большой объём кассовой наличности, а также текущих счетов в Сибирском торговом банке, дума возбудила ходатайство перед Министерством финансов о разрешении открыть временное отделение для учёта векселей на Никольской ярмарке, проходящей в Ишиме в декабре. [2] В итоге в Ишиме у банка появился свой агент. Кроме этого, в разные годы действовали отделение на Нижегородской ярмарке и агентство - на Мостовской.
   Важность ярмарочных отделений характеризуют такие цифры: если в самой Тюмени учёт векселей в 1880 г. достиг 674,9 тыс. руб., то в Ирбитском отделении - 575,4 тыс., в Крестовском - 129,4 тыс. [3] Таким образом, в некоторые годы временные отделения превосходили головную контору по учётной операции. Не ограничиваясь векселями, они даже выдавали ссуды под ценные бумаги (хотя и в небольшом объёме). [4] Кредитование участников ярмарок, съезжавшихся из разных городов, приводило к широкой географии происхождения учитываемых Тюменским банком векселей. Для получения платежей по ним поддерживались корреспондентские отношения с Сибирским торговым банком (СТБ), имевшим отделения по всей Сибири. Сотрудничество с СТБ включало и осуществление переводов в другие города на сотни тысяч рублей, которые хотя и не относятся к собственно кредитным операциям, очень важны для предпринимателей, поскольку позволяют существенно ускорить расчёты с иногородними партнёрами по сравнению с почтовой пересылкой денег.
   О бурном развитии банка в этот период свидетельствует и превышение десятикратного потолка обязательств банка относительно собственного капитала, введённого законом 1870 г. Уже по итогам 1872 г. на 55,5 тыс. собственного капитала приходилось 718,6 тыс. обязательств, что даёт почти тринадцатикратное отношение. Правление начало постепенно сокращать разрыв, однако очень медленно, так что в 1879 г. Особенная канцелярия даже рекомендовала банку "приостановиться приёмом новых вкладов" до достижения нужного соотношения. Правление в ответ оправдывалось "повсеместным изобилием денег". [5] Только к 1882 г. требуемый показатель оказался достигнут.
   Ещё одно свидетельство энергии роста вширь - ходатайство тюменского правления о разрешении учредить при банке сберегательную кассу по типу новгородской. Однако Особенная канцелярия в интересах гарантии средств вкладчиков разрешила учредить такую кассу лишь с тем, чтобы вклады переводились в Госбанк, т.е., по сути, ответила отказом. [6]
   Приведённые данные доказывают, что даже Тюменский банк, балансовые показатели которого (по крайней мере, в 1878-1881 гг.) выглядят наименее убедительно, переживал в 1870-е - начале 1880-х гг. период расцвета.
   Особенность Томского банка состоит в том, что новый этап, будучи связан с новым Положением, начался для него не в 1862 г., а семью годами позже. Всё это время банк продолжал действовать по старому уставу. Ведь указ об опубликовании Положения 1862 г. предписывал "ныне действующие уставы и правила существующих Городских Банков оставить и впредь в своей силе, с освобождением лишь сих банков от установленного в 1857 году контроля со стороны местных Приказов Общественного Призрения". [7] Для перехода на новый устав требовалось особое ходатайство. В результате перемена законодательства со всеми её плюсами и перспективами обошла томичей стороной, и 60-е годы стали свидетелями застоя в Томском банке.
   Правда, в течение 1861-1864 гг. произошёл некоторый рывок - баланс за эти годы возрос с 427,7 тыс. руб. до 529 тыс. руб. В пассиве это связано с ростом вкладов, в активе - со стремительным увеличением вексельного портфеля (с 78,7 до 246,9 тыс.). Если учесть, что из исходных 78,7 тыс. основная часть приходилась на долю просроченных векселей, то получится, что банк фактически начал учёт с нуля. В 1865 г. рост был уже менее значительным (баланс составил 542,8 тыс.), а в следующие три года произошло даже некоторое снижение операций (нижняя точка баланса - 521,4 тыс.). [8] Ещё более важны показатели оборота по операциям: в течение 1864 г. ссуд под недвижимость было выдано на 27,1 тыс., уплачено - на 34,5 тыс. руб.; векселей соответственно - на 133,7 тыс. и 143,1 тыс. руб. [9] Таким образом, суммы вновь выданных кредитов существенно (по ипотечным ссудам - на порядок) уступают старой задолженности, тогда как при нормальном положении дел бывает наоборот! Значит, основная часть капиталов банка лежала мёртвым грузом. Объяснение этому явлению находим в губернаторском отчёте за 1864 г. Оказывается, на балансе числилось 180,8 тыс. руб. просроченных долгов, включая 18,7 тыс. руб. на недвижимости, которую не удалось продать по ссудам, просроченным после 1851 г.; 48,1 тыс. на ссудах, недвижимость по которым была продана с недовыручкой долга; 12,1 тыс. на векселях, протест которых был пропущен до 1851 г.; на ссудах под золото - 32,8 тыс.; и 69,1 тыс. руб. на векселях, "во всё время банком протестованных". Таким образом, просроченные долги составляли более трети баланса! В связи с таким плачевным положением дел начальник Томской губернии, прослышав в 1864 г. о планах Министерства финансов открыть в Томске отделение Госбанка, даже предлагал закрыть Сибирский общественный банк с передачей его капитала в открываемое отделение. [10]
   Причиной описанного положения стал устаревший устав Томского банка. По сравнению с действовавшим в то время общим Положением о городских банках, он разрешал недостаточное количество операций и не оставлял правлению свободы в выборе ставок и ином лавировании в условиях рынка. Кроме того, он не предусматривал процедуры погашения убытков текущими прибылями. В результате они оставались на балансе, постепенно скапливаясь до угрожающей суммы. В ряде случаев устав допускал двойное толкование, из-за чего, например, в апреле 1867 г., Губернский совет остановил производство ссуд под дома не только деревянные, но и каменные старше 10 лет. Это привело к почти полному прекращению ссуд под недвижимость. Да и сам по себе контроль Совета, введённый по итогам кризиса начала 50-х, тоже стал помехой. "Томский губернский совет на основании высочайшего повеления 10 мая 1854 г., свидетельствуя ежемесячно суммы, документы и самые действия банка до мельчайших подробностей, каждое, хотя бы малейшее, отступление от правил, даже клонящееся к очевидным пользам банка, постоянно преследует" - указывало правление в 1868 г. [11] В итоге, вместо того, чтобы "по местным условиям процветать", банк едва наскребал прибыли на содержание женских гимназий в Томске и Омске.
   Поэтому в 1864 г. генерал-губернатор Западной Сибири А.О. Дюгамель предложил составить особый комитет "из выборных лиц купеческого и мещанского обществ, пользующихся общественным доверием, как по своему состоянию, так и [по] опытности в делах торговли" для пересмотра устава в соответствии с новым Положением. [12] После согласования с центральными органами в мае 1868 г. разработанный комитетом проект получил высочайшее утверждение, и с 1869 г. банк действовал уже на общих основаниях. [13]
   Новый устав, будучи составлен по стандартной форме, тем не менее, отражал своеобразие одного из старейших банков страны. [14] Учитывая его главенствующее положение в регионе, все присутственные места Сибири обязали принимать его билеты на предъявителя по вкладам до востребования (по-современному, вкладные книжки) наравне с деньгами. (Чтобы банк не стал независимым эмиссионным центром, объём вкладов до востребования ограничили третью собственного капитала). Отдельной строкой сохранилось разрешение ссуды под недвижимость производить как в Томске, так и в Барнауле. Своеобразие местных условий отразил пункт, посвящённый правилам приёма ассигновок на золото [15].
   Кроме министерств Финансов и Внутренних дел, банк обязали отчётностью ещё и перед генерал-губернатором Западной Сибири и Министерством народного просвещения. Это связано с тем, что прибыли распределялись (по тому же уставу) на содержание женских гимназий - Мариинской в Томске и Почётных граждан Поповых в Омске. Потолок для каждой гимназии установили в 12 тыс. руб. Все прибыли сверх этой суммы устав предписал пускать на другие женские гимназии Томской губернии. Ряд оговорок, нацеленных на предотвращение повтора ошибок прошлого, носил характер технических советов.
   Практика следующих лет подтвердила ожидания благотворного воздействия нового устава на развитие операций. Постепенно шло погашение старых долгов, состоявших на балансе: если к 1 января 1863 г. их сумма составляла 134,7 тыс. руб., то к началу 1881 г. - 109,2 тыс. [16] Дело пошло бы успешнее, если бы банку не мешал генерал-губернатор Дюгамель, принуждавший правление отчислять ежегодно твёрдую сумму на гимназии в Томске и Омске под угрозой вычетов из основного капитала. Например, как отмечало правление, в 1874-1876 гг. в прибыль зачитывались все поступления по старым долгам (за счёт чего она превышала 27 тыс. руб. в год). Так как на деле эти поступления должны были идти на списание числившихся на балансе долгов, которые иначе пришлось бы покрывать из основного капитала, то по сути отчисления гимназиям производились за счёт самого капитала. Кроме того, расходование всей прибыли на благотворительность без приращения собственного капитала банка сильно сдерживало развитие последнего. Эта досадная помеха была устранена лишь в 1885 г.
   Окончательно от бремени старых долгов банк избавился во второй половине 80-х гг. Этому способствовали, во-первых, решение Сената от 25 ноября 1877 г. о списании со счетов Томского банка потерь до 1852 г. Во-вторых, циркуляр Министерства финансов от 25 мая 1878 г. о списании с активов городских банков старых убытков. [17] Правда, при применении к Томскому банку Положения 1862 г. статьи, на которые ссылался этот циркуляр, были опущены, что потребовало дополнительных согласований. Но в конце концов с 1883 (или даже 1881 г.) банк почти всю свою чистую прибыль стал пускать на списание старых долгов, последняя часть которых была покрыта в 1888 г.
   Таким образом, балансовые показатели банков, дополняемые свидетельствами ревизионных комиссий и иными документами, позволяют с уверенностью говорить о том, что период 1860-1870-х гг. характеризуется, несмотря на отдельные конъюнктурные спады, быстрым и уверенным ростом банковских операций.
   В заключение главы хочется привести любопытный факт, характеризующий отношение общества к городским банкам в эти годы. Начальник Тобольской губернии 29 января 1872 г. ходатайствовал перед высшим начальством об открытии при Курганском банке общественной библиотеки. Двумя годами ранее в городе был создан общественный клуб, в числе прочего имевший и библиотеку. Клуб, однако, "не привился" и закрылся. Оставшиеся после него книги и журналы, а также 100 руб. денег губернатор и предлагал передать в общественный банк, находя, что сохранение библиотеки было бы особенно полезно для молодых чиновников, недостаточно состоятельных для покупки всех нужных изданий. Разрешение генерал-губернатора последовало быстро, однако больше про эту библиотеку ничего не известно - очевидно, банк не захотел принять на себя эту совершенно чуждую ему заботу. [18] Губернатор же, видимо, считал, что банк, имеющий в названии определение "общественный", должен быть центром любых общественных начинаний. Такое восприятие городских банков иллюстрирует благоприятное к ним отношение и общий энтузиазм по поводу нового дела. Стремительный старт, взятый городскими банками после Положения 1862 г., и продолжавшийся в течение двух десятилетий рост внушали уверенность за будущее этих учреждений и оставляли в тени оборотную сторону медали.

назад

дальше

  [1] ГАТюмО. Ф. И-83. Оп. 1. Д. 1. Л. 6-8 об.
  [2] Там же. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 499.
  [3] Там же. Ф. И-83. Оп. 1. Д. 3. Л. 5 а.
  [4] Там же. Д. 5. Л. 9-10.
  [5] Там же. Д. 1. Л. 36-38 об.; Л. 41-43 об.
  [6] ГАОО. Ф. 3. Оп. 7. Д. 10427. Л. 3-4.
  [7] ПСЗ-2. Т. 37. Отделение 1. № 37950.
  [8] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 896. Л. 1-86.
  [9] ГАОО. Ф. 3. Оп. 4. Д. 5643. Л. 31 об.-34 об.
  [10] Там же. Л. 34.
  [11] РГИА. Ф. 1287. Оп. 8. Д. 1384. Л. 4 об.
  [12] Печерин Я.И. Исторический обзор правительственных, общественных и частных кредитных установлений в России. СПб., 1904. С. 74.
  [13] РГИА. Ф. 1287. Оп. 8. Д. 1384. Л. 4 об.-5; Печерин Я.И. Указ. соч. С. 72-78.
  [14] РГИА. Ф. 1287. Оп. 8. Д. 1384. Л. 14-17.
  [15] До 1901 г. всё добывавшееся в России золото должно было сдаваться в казённые сплавочные лаборатории. Взамен, по отчислении горной подати, сдатчику выдавались ассигновки, подлежавшие оплате через 6 месяцев. Законом 12 марта 1901 г. горная пошлина была отменена, и разрешено свободное обращение шлихового золота. Поэтому появились частные золотоплавильни, и чтобы выдержать конкуренцию с ними, тот же закон постановил выдавать ассигновки, подлежащие немедленной оплате по предъявлении в Госбанк или казначейство.
  [16] ГАОО. Ф. 3. Оп. 10. Д. 17432. Л. 79.
  [17] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 896. Л. 122 об.-123.
  [18] ГАОО. Ф. 3. Оп. 7. Д. 10658. Л. 1-2 об.