• Кириллов А. К. Городские банки Западной Сибири (вторая четверть XIX - начало XX века)

   Оценивая развитие городских банков в начале XX в., один из авторов журнала "Торговля и промышленность" в 1912 г. делал вывод: "И актив, и пассив приводят к заключению, что в наших городских банках мы имеем своеобразный тип кредитных учреждений, почти остановившихся в своём развитии после закона 1883 г. и не нашедших сил, несмотря на долгое существование, занять в экономической жизни достойное их задачам место". [1]
   Автор, таким образом, объединяет время после 1883 г. в единый период. Между тем на материале предыдущего параграфа мы видели, что, по крайней мере, если судить по численности сети городских банков, время после революции 1905-1907 гг. стало периодом нового подъёма. Попробуем проверить обоснованность выделения нового этапа анализом балансовых показателей. Данный параграф в значительной степени основан на балансовых данных, приведённых в приложениях 1-8. Ниже они используются без дополнительных ссылок.
   Нижняя точка падения у большинства рассматриваемых банков приходится примерно на середину или вторую половину 1890-х гг. Вексельная операция, да и в целом балансы всех банков являют ступенчатый рост уже со второй половины 1890-х гг. или первых лет XX в. Курганский банк 20 мая 1904 г. даже ходатайствовал о расширении операций. Правление объясняло, что в последнее время учёт и ссуды сильно увеличились, а вклады сокращаются по причине "выгодной хлебной операции в Кургане". Поэтому банку необходим переучёт и ещё ряд операций, преимущественно комиссионных. Уже в июле того же года от министров финансов и внутренних дел поступило разрешение банку производить все операции, указанные в Положении. [2] В начале 1904 г. получило удовлетворение аналогичное ходатайство Тарского банка. [3]
   Тем не менее, я предлагаю выделять новый этап в развитии городских банков только с 1906-1907 гг. Почему? Во-первых, дело в ускорении роста. Посмотрим, каким темпом возрастали балансы в течение предвоенного подъёма: с 1907 (все цифры берутся на 1 января указанного года) и до точки высшего подъёма предвоенных лет - 1914 г. (лишь для Тюмени высшей точкой стал 1912 г.). Этот рост составил в Ишимском банке 1,7 раза, в Курганском - 1,8, Омском - 2, Тарском - 1,8, Тобольском - 1,6, Томском - 1,6, Тюкалинском - 1,4, Тюменском - 1,8 раза. Сравним приведённые цифры с показателями роста в предыдущий период, исчислив этот рост в качестве отношения объёма наивысшего баланса накануне 1907 г. (для разных банков - от 1903 до 1906 г.) к объёму баланса нижней точки падения 1880-90-х гг. (от 1887 до 1896 г.). Получим следующее: Ишимский банк - 1,5, Курганский - 1,4, Омский - 2,5, Тарский - 1,1, Тобольский - 1,5, Томский - 4,4 (большая часть этого прироста достигнута за счёт 1904-1905 гг., давших резкий рост баланса за счёт учёта; если же в качестве второй даты взять 1904 г., то получится 3,2); Тюкалинский - 1,6, Тюменский - 1,3. Таким образом, почти у всех банков рост за 7 предвоенных лет примерно равнялся росту за предыдущий вдвое больший период. Исключение составили лишь Омский и Томский банки, которые, как мы помним, особенно быстро преодолели кризис 80-х. В общем же можно сделать вывод, что с 1907 г. операции рассматриваемых банков росли заметно более резко, чем в предыдущие годы.
   Однако если бы речь шла только об ускорении роста, то выделение новой стадии развития представлялось бы сомнительным. Главное обоснование нового этапа - в том, что рост банковских активов происходил почти исключительно за счёт учёта, значительно увеличившего свою роль относительно ссуд под недвижимость. Иными словами, в развитии рассматриваемых учреждений произошла качественная перемена - возврат к тенденциям 70-х гг., к преобладанию коммерческого кредита над потребительским. Названную тенденцию легко проследить на графиках и таблицах из приложений.
   В Курганском банке резкий рост учёта (и соответственно, баланса) начался в 1908 г. при неизменном объёме ссуд под ценные бумаги. Дела банка столь быстро пошли в гору, что в 1909 г. ревизионная комиссия поставила перед думой вопрос о найме помощника бухгалтера и добавлении третьего присутственного дня в неделю. [4] Оценивая развитие операций в 1908 г., ревизоры писали: "Наибольшая операция, как наиболее доходная, производилась банком по учёту векселей, но и она, за неимением достаточной наличности, не могла развернуться при наблюдавшемся требовании до желательных размеров. По этой же причине Правлению Банка приходилось сокращать до минимума обороты и по другим залоговым операциям". [5] До конца довоенного периода сохранилось положение, при котором банк не успевал за спросом на кредит. "Ограниченность наличных оборотных средств, что особенно близко касается Курганского городского общественного банка, явилась тормозом к дальнейшему развитию банковых операций, в силу чего представляется необходимым изыскивать оборотные средства. Все возможные, допускаемые законом, средства исчерпаны" [6] - указывала дума в 1913 г., ходатайствуя о расширении кредита в Госбанке. В том же году пришлось прибегнуть к займам в виде on call под векселя в частных банках.
   Особенностью Омского банка является то, что рост операций, начавшийся после спада 1903-1905 гг., происходил за счёт ссуд под недвижимость (в 1906 г. учёт показал небольшой прирост, а в течение следующих двух лет вернулся к исходной отметке). Однако свидетельства документов позволяют считать, что данное явление имеет причиной лишь недостаточно активные действия правления, после смены которого банк вписался в общую тенденцию периода.
   В 1906 г. Омская дума с подачи ревизоров, отметивших рост спроса на кредиты в 1905 г., предложила правлению открыть такую операцию, как текущий счёт. Правление отказало, сославшись на конкуренцию со стороны акционерных коммерческих банков и на незначительность собственного жалования (по-видимому, последнее обстоятельство и явилось причиной его пассивности). [7] Отказ обратиться к источникам дополнительных средств привёл к тому, что на следующий год учётная операция сократилась. Поэтому в феврале 1908 г., как только правление банка сменилось, дума приняла целый ряд разработанных финансовой комиссией предложений, включавших открытие как текущих счетов в пассиве, так и ряда новых операций в активе для размещения средств, которые будут привлечены с помощью текущих счетов (включая on call под ценные бумаги). [8]
   Эти меры не привели к восстановлению учёта в том же году из-за неурожая, однако на следующий год начался стремительный рост учётной операции. В результате объём вексельного портфеля далеко оторвался от ссуд под недвижимость, с которыми в 1908 г. едва не сравнялся. Подъём ссуд под недвижимость произошёл лишь в 1913 г., и только из-за резкого увеличения пассивов банка в результате более чем трёхкратного роста вкладов на текущий счёт (денег оказалось так много, что значительную часть даже разместили в других банках, тогда как в 1911 г. банку самому приходилось прибегать к крупным заимствованиям).
   Любопытно отметить тот факт, что развитие операций городского банка не всегда совпадало с развитием тех же операций у других кредитных учреждений. В 1909 г., когда в городском банке наконец-то начался рост учёта, в Омском отделении Госбанка отмечалось сокращение той же операции из-за открытия в городе двух новых отделений частных банков. [9] По всей видимости, это связано с особым составом заёмщиков городского банка (несмотря на имевшую-таки место конкуренцию), в то время как крупные банки делили между собой одних и тех же клиентов.
   В Ишиме дела шли не очень успешно. Резкий рост учтённых векселей, да и баланса в целом, начался в 1907 г. и продолжился в следующие годы, прерываясь в 1909 и 1912 гг. С этого времени развитие банка находилось в зависимости от только что открытых вкладов на текущий счёт. В течение первых трёх лет банк оказывался не в состоянии разместить среди клиентов все внесённые на текущие счета деньги, что привело к непомерному увеличению кассы. Аналогичное явление наблюдалось в 1912 г., когда лишние капиталы разместили в других банках. Только снижение вкладов на текущий счёт в 1913 г. заставило банк не только свести почти к нулю кассу и текущие счета в РВТБ, но и прибегнуть к займу в Госбанке.
   Учёт развивался, подчиняясь внутренней логике (иной раз вопреки изменению объёма текущих счетов), однако приведённый факт свидетельствует о том, что перспектива для развития активных операций, направленных на предпринимателей, была ограниченной, и развитие банка сдерживалось не только законодательными ограничениями, но и - в значительной мере - неразвитостью Ишима в торгово-промышленном отношении. Об этом же свидетельствует и начавшийся с 1911 г. рост ссуд под недвижимость. Тем не менее, необходимо подчеркнуть, что развитие банка соответствовало основной тенденции нового этапа.
   В Тюкалинском банке новый этап выделяется с 1906 г. Тенденция сокращения учёта, вытеснявшегося ссудами под недвижимость, сменилась прямо противоположной. Кривая учёта поползла вверх, ссуды же стали сокращаться в объёме. В результате к 1914 г. былое соотношение между этими операциями восстановилось.
   В Томском банке рост начался в 1907 г. Если в предыдущие несколько лет ссуды под недвижимость преобладали над учётом, и эти "ножницы" расходились всё дальше, то с 1907 г. наблюдается быстрый рост учёта, что позволило вексельному портфелю в 1909 г. превзойти ссуды под недвижимость.
   Выделить новый этап для Тарского банка на основе соотношения вексельной и ссудной операций не представляется возможным, так как до 1910 г. ссуды под недвижимость здесь вообще отсутствовали (все ссуды оформлялись векселями). Если же говорить об учёте, то резкий его рост начался как раз в 1907 г. В течение 14 лет с 1893 по 1906 г. включительно объём вексельного портфеля увеличился в 1,7 раза, тогда как за 7 следующих лет (до начала войны) - в 1,9 раза. В пассиве в эти годы столь же круто происходил подъём срочных вкладов.
   1906-й год отчётливо выделяется в качестве точки отсчёта нового этапа в Тобольском банке. С этого времени начался непрерывный, вплоть до войны, рост учёта, которому с 1907 г. сопутствовал и рост вкладов. Если прежде, с начала века, учёт уступал по объёму ссудам под недвижимость, то в 1908 г. он снова становится основной статьёй баланса, к 1914 г. превзойдя ссуды под недвижимость в два раза.
   В Тюмени этап предвоенного подъёма проявился наиболее бледно. Первый рост операций в новом веке произошёл в банке в 1903-1904 гг., сменившись небольшим спадом в 1905 г. Этот подъём учёта происходил за счёт сокращения непомерно увеличившейся в предыдущие годы кассовой наличности и роста вкладов на текущий счёт. 1906-1907 гг. принесли новый подъём учёта, на сей раз на фоне сокращения текущих счетов в пассиве. В 1908 г. рост учёта остановился, а в следующие два года и вовсе произошёл резкий спад; в то же время, не происходило и существенного роста вкладов. Однако в эти годы начали расти ссуды под недвижимость, никогда ранее не игравшие в банковских активах заметной роли. К 1911 г. они достигли половины вексельного портфеля, продолжая расти вплоть до самой войны. В то же время, в эти годы сохранялось увеличение баланса (хотя и со спадом в 1909 г.). В пассиве рост происходил за счёт займов в других банках под учтённые векселя. Такая политика, по-видимому, свидетельствует о попытках правления, несмотря на кризис местной торговли, сохранить банк: недостаток вкладов решили заменить займами, а теряющую привлекательность вексельную операцию - ссудами под недвижимость.
   Итак, изменение балансовых показателей в сочетании с разъяснениями сведущих лиц (членов правлений, ревизионных комиссий и других) позволяет проследить с 1906-1907 гг. новый этап в развитии городских банков Западной Сибири. Сутью этого этапа является восстановление направленности банков, в нарушение тенденции предшествующей четверти века, на предпринимательский кредит.
   Развитие в период предвоенного подъёма, хотя и выделяется как единый этап, не носит прямолинейного характера. В зависимости от состояния местного рынка даже у благополучных банков могли происходить спады. В частности, спад торговли во всей Западной Сибири вызвал сильнейший неурожай 1911 г. и невысокий урожай следующего года. Это немедленно сказалось на банках.
   В 1911-1912 гг. заметно уменьшился темп роста учётной операции в Курганском банке, в следующем году даже произошло сокращение вексельного портфеля; одновременно возрос протест векселей. Ревизоры отчёта 1913 г. по этому поводу заметили следующее. "Столь же значительное количество неплатежей в отчётном году, как известно, наблюдалось и в других местных банках, и ревизионная комиссия, принимая во внимание тяжёлое денежное положение местного рынка вследствие ряда неурожайных лет и явившегося поэтому застоя в торговле, не находит это явление чем-либо неожиданным". [10] В этих условиях правление стремилось уделять большее внимание кредитованию под "верное обеспечение" (недвижимость) и ссудам городу.
   Более устойчив к последствиям неурожая, разорившего немало местных предпринимателей, оказался Омский банк. Хотя отделения коммерческих банков стали сокращать активы, да и городской банк разместил значительные суммы на счетах в других кредитных учреждениях, он всё-таки продолжил наращивать учёт. Это влекло за собой рост протеста, однако член правления банка И.Г. Кузнецов решительно опроверг выступления гласных, предлагавших в 1914 г. сократить учёт как рискованную операцию. Во-первых, - отметил он - основную часть долга по протестованным векселям удалось взыскать; во-вторых, в процентном отношении к объёму портфеля протест составляет лишь 5 %, и в прежние годы такой показатель не вызывал критики гласных. Более того, в 1912 г. банк получил прибыль в 13 % собственного капитала, так что Госбанк в первой половине 1913 г. даже открыл кредит в 50 тыс. с обеспечением векселями, которого тщетно добивались раньше. Одновременно значительные кредиты брались в Волжско-Камском банке, и тоже под векселя. [11]
   Помимо показанных на курганском и омском примерах краткосрочных колебаний из-за местной конъюнктуры, связанной прежде всего с природным вмешательством, у Тюменского, Тобольского и Томского банков можно отметить отрицательные явления, носящие более долгосрочный характер. Как мы видели выше, их показатели подтверждают выделение нового этапа с 1906-1907 гг.; при этом они ещё и сохраняли лидерство по абсолютным цифрам. Однако общее состояние местной экономики в связи с влиянием Транссиба обусловило тенденции застоя либо слабого развития учёта и современных операций.
   Немного выше мы уже упоминали о бледных показателях развития Тюменского банка после 1907 г. - в частности, о начавшемся росте ссуд под недвижимость. Ещё один показатель - на порядок больший, чем обычно, уровень протеста в 1911-1913 гг. (порядка 50 тыс.). В качестве причины ревизоры отчёта 1913 г. называли "общий упадок торговли и промышленности в нашем крае, что стало особенно заметно с проведением Тюмень-Омской железной дороги". [12] В 1911 г. рост учёта (причём резкий) всё же наблюдался. Однако конец этого года стал высшей точкой развития учётной операции в Тюменском банке - затем началось сокращение её объёмов. Основная часть освободившихся средств вкладывалась в ценные бумаги (при продолжавшемся росте ипотечных ссуд). Приняв в 1913 г. вклад управы в 200 тыс. руб., банк не смог разместить его среди заёмщиков и вынужден был перевести его в билеты государственных займов, даже несмотря на то, что это привело к явному нарушению законодательного предела данной операции. [13]
   О неважном состоянии дел банка можно судить и на примере его ярмарочных отделений. Правда, Ирбитское отделение сохраняло немалую значимость. В 1912 г., когда новое Положение разрешило открывать временные отделения лишь в тех городах, где не было своих городских банков (а в Ирбите городской банк действовал давно), тюменцы вошли с ходатайством в Министерство финансов. Правление банка объяснило, что "по установившемуся издавна в местной коммерческой жизни обычаю писать весьма часто векселя сроком платежа на Ирбитской ярмарке, Тюменский банк, если не откроет своего отделения в Ирбите, должен понести как сам значительный ущерб, так и причинить его своим клиентам, которые могут быть поставлены такого рода обстоятельством в положение, близкое к разорению". [14] Сохранить отделение разрешили.
   Однако Ирбитское отделение осталось в начале XX в. единственным. К тому же, если в 1870-х гг. оно соперничало по объёму учтённых векселей с головной конторой, то в 1900 г. дало лишь 265,8 тыс. руб. учёта против 642,2 тыс. в самой Тюмени. Векселя в это время ещё посылались для оплаты в Барнаул, Вятку, Екатеринбург, Ирбит, Иркутск, Ишим, Казань, Москву, Нижний Новгород, Омск, Пермь, Петербург, Петропавловск, Семипалатинск, Тобольск, Томск, Тюкалинск, Челябинск, Шадринск, на Нижегородскую и Крестовскую ярмарки. (Сумма отосланных на комиссию векселей составила 225,9 тыс. руб.). [15] К 1910 г. учёт в отделении составил 157 тыс. против 1 371 тыс. в Тюмени (берётся именно объём учтённых в течение года векселей, а не остаток их в портфеле на конец года). Векселя, отосланные на комиссию, достигли в сумме лишь 58,9 тыс. руб.; круг корреспондентов сократился. [16]
   Явно неблагоприятно отразились новые экономические условия и на Тобольском банке. Об этом можно судить по показателям и пассива, и актива. Как упоминалось выше, в 1870-х гг. основу актива составлял учёт. В период кризиса его объём снизился в несколько раз, ссуды остались на прежнем уровне. А в течение 1899-1900 гг. они поменялись местами за счёт резкого сокращения учёта и увеличения ссуд. Показательно также, что банк так и не открыл после 1912 г. ни одной из вновь разрешённых современных операций - ни специальных текущих счетов, ни учёта соло-векселей, да и к займам не прибегал. В числе пассивных операций так и не появился текущий счёт, характеризующий работу с предпринимателями. Последние в случае отсутствия текущих счетов могли разместить средства на вкладах до востребования, однако в данном случае мы не видим и этого. Если в течение 1870-х - 1-й половины 1890-х гг. сумма срочных вкладов примерно равнялась сумме бессрочных, то со второй половины 1890-х гг. объём вкладов начал возрастать именно за счёт срочных, ставших в 1910-х гг. основой пассива банка. Предпринимателей в числе клиентов банка оставалось всё меньше и меньше.
   В Томском банке уже в 1911-1912 гг. рост учёта остановился, а с 1913 г. началось сокращение (параллельно с ростом кредитования под недвижимость). Как объяснило правление, сокращение учётной операции было осуществлено "вследствие застоя в делах и массовых неплатежей". [17] Ещё одно свидетельство не совсем благополучного положения дел в банке - растущие с 1909 г. текущие счета, к 1914 г. выходящие на третье место в активе (13 % баланса) и характеризующие наличие "лишних" средств.
   В то же время, Сибирский общественный банк оставался крупнейшим в Западной Сибири. На 1 января 1916 г. баланс его (6 017 тыс. руб.) почти в три раза превосходил баланс ближайшего преследователя - банка Тюменского (2 025 тыс.), а крупнейший из быстро растущих банков - Омский - и вовсе отставал от него в четыре раза (1 467 тыс.). Томичи активно работали с иногородними векселями (к началу 1912 г. составлявшими 10 % общего объёма портфеля).
   Внимательное изучение основных показателей, извлечённых из банковских отчётов, может привести к неожиданному, на первый взгляд, наблюдению. Оказывается, в подавляющем большинстве случаев банки не достигали пределов, установленных Положением 1883 г. Как видно из приложения 9, в большинстве рассматриваемых банков сумма обязательств даже и не приближалась в конце XIX - начале XX в. к законодательно установленной планке сначала в 500, затем - 1 000 % собственного капитала. Из-за этого некоторые публицисты-современники обвиняли городские банки в том, что они "сидят на деньгах", не умея их использовать.
   Подобным оценкам можно противопоставить следующий факт. Речь идёт о соотношении количества вкладчиков и заёмщиков в банке. Самое впечатляющее соотношение наблюдалось в Тюкалинске (все цифры приводятся на 1 января 1914 г.): на 140 клиентов по векселям (не считая ссуд!) в банке приходилось лишь 4 (четыре!) вкладчика. Эти же показатели для Ишимского банка составляют соответственно 524 и 21, Тарского - 816 и 103. Очевидно, что сколько-нибудь быстрое развитие в таких условиях при отсутствии связей с Госбанком было невозможно. Несколько лучше выглядит положение в Каинском (100 и 42), Омском (828 и 483) и Тобольском (297 и 273) банках. Ещё более благополучны показатели Томского (356 и 1588), Тюменского (200 и 413) и Барнаульского (169 и 255) банков. [18] Таким образом, самый благополучный показатель оказывается у Томского банка. Между тем даже последний постоянно (начиная с конца 1880-х гг. и вплоть до 1909 г., когда он сам стал хранить лишние деньги в других кредитных учреждениях) оказывался перед проблемой нехватки пассивов для удовлетворения спроса на кредит. К примеру, в июле 1907 г. управляющий Тобольским отделением Госбанка доносил в центр об "истощении средств в местном общественном банке", вынужденном поэтому отказывать в учёте даже постоянным клиентам. [19]
   Приведённые данные показывают, что привлечь допустимый законом максимум средств на собственный капитал городским банкам мешал недостаток свободных капиталов у населения. Здесь будет уместно процитировать "Банковую и торговую газету". Положение, сложившееся к началу века, она характеризовала следующим образом: "Деятельность городских банков служит объективным отражением неприглядной действительности. Чрезвычайная скромность оборотов, скудость вексельного портфеля, усиленное внимание к долгосрочным операциям, обеспеченным недвижимостью или драгоценными вещами, слабая подвижность денежных вкладов - всё это свидетельствует о неразвитой, вялой, инертной экономической жизни русской провинции". [20]
   Не ко всем банкам эти слова применимы в равной мере, однако нельзя не согласиться с мыслью автора о том, что показатели городских банков, почти не выходивших за пределы своих городов, в значительной степени определялись уровнем экономического развития соответствующих местностей.

назад

дальше

  [1] Антонов С. Деятельность городских банков и их реформа // Промышленность и торговля. 1912. Т. 9. С. 205.
  [2] ТФ ГАТюмО, ф. 152. Оп. 35. Д. 647. Л. 1-5.
  [3] РГИА. Ф. 1287. Оп. 36. Д. 924. Л. 1-2.
  [4] ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 35. Д. 870. Л. 35 об.
  [5] Там же. Л. 32.
  [6] Там же. Д. 1203. Л. 1.
  [7] ГАОО. Ф. 172. Оп. 1. Д. 75. Л. 16.
  [8] Там же. Л. 17 об.
  [9] РГИА. Ф. 587. Оп. 47. Д. 12. Л. 284 об.-285.
  [10] Известия Курганского городского общественного управления. 1914. Вып. 8. С. 111; ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 35. Д. 1172. Л. 37.
  [11] Омский телеграф. 1914. № 157.
  [12] ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 192. Л. 60 об.
  [13] Там же.
  [14] Там же. Ф. И-2. Оп. 1. Д. 537 а. Л. 3 об.
  [15] Там же. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 172. Л. 4 об.-5.
  [16] ТФ ГАТюмО. Ф. И-152. Оп. 35. Д. 959. Л. 46-35.
  [17] РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 899. Л. 123 об.
  [18] Там же. Д. 895. Л. 102-113; Д. 335. Л. 98-112; Д. 132. Л. 137-132; Д. 450. Л. 48-63; Д. 907. Л. 20-23; Д. 873. Л. 134-139; Д. 607. Л. 170-174; Д. 906. Л. 794-81; Д. 899. Л. 132-137. Для Тарского банка за неимением других сведений взято число лиц, которым открыт кредит; известно, что сумма задолженности почти в полтора раза уступает сумме открытых кредитов, но неизвестно, можно ли этот делитель применить к числу тех, кому открыт кредит, или кредитом воспользовались все, кому он был открыт, но не в полном размере.
  [19] Там же. Ф. 587. Оп. 47. Д. 12. Л. 732 об.
  [20] А.Гр. Городские общественные банки // Банковая и торговая газета. 1904. № 43.