Одна из характерных черт российской финансовой системы XIX - начала XX в. - нехватка капиталов в стране. Убедительное подтверждение тому - развитость ростовщичества, которое не удалось побороть даже законодательным его запретом. При этой нехватке капиталов Россия обладала разветвлённой системой кредитных учреждений. Государственный банк, государственные Дворянский и Крестьянский земельные банки, Касса городского и земского кредита, акционерные земельные банки, городские кредитные общества, акционерные коммерческие банки, банкирские дома и конторы, биржевые и купеческие банки, общества взаимного кредита, кредитные и ссудо-сберегательные товарищества, волостные и сельские банки, земские кассы мелкого кредита, городские и частные ломбарды - все они действовали в России в начале XX века.
   В этой статье хотелось бы из всего разнообразия выделить самые старые негосударственные кредитные учреждения - городские общественные банки. Принадлежность городским обществам, совмещение краткосрочного кредитования с ипотекой и направленность на средние слои - эти их особенности заслуживают того, чтобы рассмотреть и отдельно.
   Первый городской банк появился в Вологде вскоре после выхода в свет Жалованной грамоты городам Екатерины II. Статья 153 этого документа определила, что "из остающихся от городового расхода денег дозволяется городам завести Банки на общих Государственных установлениях, или же в заведённые публичные Банки деньги свои отдавать для приращения" [1]. В соответствии с этим, жители Вологды постановили собрать по 50 коп. с 1000 руб. объявленных купцами капиталов и по 10 коп. с души мещан и цеховых, с тем чтобы собранные деньги раздавать в ссуды, а проценты с них употреблять на общественные расходы. Собрав достаточную сумму, дума решила создать для осуществления ссудных операций особый банк. 13 мая 1788 г. составленный думой проект получил утверждение общества, а ещё через месяц - и начальства, и через год банк начал работу [2].
   Устав банка не получил законодательного утверждения. Это не помешало ему работать, однако, по-видимому, воспрепятствовало распространению опыта на другие города. Только в 1809 г. появился следующий банк, открытый в г. Слободском Вятской губернии. Создавая его, местный купец Ксенофонт Алексеевич Анфилатов имел в виду "посодействовать развитию торговли и промышленности в России доставлением кредита малокапитальному купечеству, мещанству и ремесленничеству," деятельность которых подрывали ростовщические проценты [3]. Сам же Анфилатов разработал и устав банка. Следует отметить в этом уставе то, что он допускает к учёту лишь векселя с валютой в пределах 5 тыс. руб., причём оба участника должны быть местными. Кроме того, Анфилатов предусмотрел возможность "после того, как банковый капитал в достаточной мере увеличится", по желанию общества, "за оставлением нужной и соразмерной с числом и состоянием граждан суммы на заимообразную ссуду", употребить остаток "на полезнейшие заведения в самом городе или на внешние предприятия по коммерции, к общей государственной пользе служащие" [4]. Таким образом, отличие Анфилатовского банка (названного в честь его основателя) от позднейших акционерных коммерческих банков состоит лишь в направленности на мелких и средних заёмщиков и ограничении района деятельности одним городом во избежание распыления средств. Хорошо зная скудость капиталов своих сограждан, Анфилатов пожертвовал в основной капитал банка 25 тыс. руб. личных средств, установив тем самым традицию на будущее время. Правительство с радостью поддержало инициативу купца, указав, что "учреждение Городового Банка, служа пособием для Граждан в оборотах по торговле и ремёслам, имеет в себе предметом и государственную пользу" [5].
   Пример Анфилатова не остался незамеченным, и к концу первой половины XIX в. в России открылись ещё 16 городских банков. Половина весь основной капитал или основную его часть получила от благотворителей, остальные были организованы на средства самих городов [6]. В числе первых оказались и сибирские банки. В 1837 г. в Иркутске открылся банк сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой, а через шесть лет, в 1843 г., в Томске начал работу Сибирский общественный банк, созданный на деньги купцов Поповых. Оба вошли в число крупнейших банков страны.
   Ходатайства городских дум об открытии новых банков продолжали поступать. Между тем каждый банк действовал на основании собственного устава. Это заставило правительство задуматься об упорядочении их деятельности. Этот замысел столкнулся, однако, с традиционной бюрократической волокитой и противодействием консерваторов, опасавшихся конкуренции государственным кредитным учреждениям. Только высочайшее вмешательство (сначала Николая I, а затем и Александра II) привело к утверждению в 1857 г. первого Положения о городских общественных банках [7]. Однако составители его, пытаясь предохранить государственные Приказы общественного призрения и Сохранные казны от конкуренции со стороны городских банков, наложили на деятельность последних крайне стеснительные ограничения. Заключались они не только в установлении предельных сроков и размеров ссуд, но, главным образом, в стеснении инициативы городских банков, с тем чтобы предотвратить конкуренцию их с казёнными учреждениями. Так, проценты предписывалось платить и взимать "на общих, для государственных кредитных установлений постановленных правилах, за исключением вкладов, остававшихся в банке менее года, на кои процентов не полагается" (параграфы 8 и 11). В губернских же городах, при наличии государственных кредитных учреждений, городским банкам и вовсе запрещалось дублировать их операции. Кроме этого, городские банки попали под плотный контроль Приказов общественного призрения. Всё это в сочетании с менее значительными ограничениями привело к тому, что лишь три из трёх с половиной десятков городских управлений, стоявших в очереди на разрешение банка, согласились открыть его на этих условиях.
   Явная неудачность Положения 1857 г. с одной стороны и перестройка всей кредитной системы страны в ходе реформ Александра II - с другой подтолкнули правительство к пересмотру Положения о городских банках. Новый вариант его получил силу закона в феврале 1862 г. [8].
   Устраняя зависимость городских банков от местных властей, Положение 1862 г. оговорило, что банк подотчётен только местному обществу. Отпали и другие ограничения, связанные с исчезнувшими Приказами общественного призрения. Это стало самым важным нововведением. Кроме того, Положение внесло ряд менее значительных, но тоже нужных усовершенствований, таких как уменьшение минимального срока нахождения вклада в банке или разрешение работы с иногородними клиентами. Несмотря на то, что Положение 1862 г. по-прежнему чётко определяло круг операций, за который банки не могли выходить, и сохраняло ряд ограничений по разрешённым операциям, оно предоставило банкам гораздо большую свободу действий, чем раньше. Это вызвало разные оценки публицистов. Одни считали допущение такой свободы слишком рискованным, другие, напротив, призывали не бояться возможных банкротств (на то он и рынок!), но все сходились в том, что новый закон открывает перед городскими банками неограниченные перспективы.

   Снятие ограничителей вызвало буквально взрывное развитие городских банков в 1860-е гг. Численность их возросла на порядок, резко увеличились и обороты. Но не везде дело пошло гладко. Наряду с банками, действовавшими аккуратно и осмотрительно, появился целый ряд "пирамидок". Их правления стали усиленно привлекать средства со всей страны, так что балансы крупнейших банков измерялись миллионами рублей (при законодательно установленном минимуме основного капитала в 10 тыс. рублей). Проблема оказалась в том, что активы банки размещали преимущественно в своих городах. А так как платёжеспособный спрос на кредиты не мог поглотить столь огромных пассивов, правлениям приходилось раздавать собранные средства под не очень надёжные обязательства. Это привело к значительным потерям. Кроме того, в некоторых случаях убытками заканчивались недобросовестные действия правлений.
   В результате в начале 1880-х гг. городские банки вступили в полосу кризиса. Первое банкротство состоялось ещё в декабре 1878 г. - тогда разорился Корочанский банк (Курской губернии). За ним последовали ещё два таких же мелких банка. Кризис же разразился после объявления несостоятельным в октябре 1882 г. Скопинского банка (Рязанской губернии). Банк этот, будучи основан в городишке с десятитысячным населением, довёл свои обороты до цифры в 12 млн. руб., благодаря привлечению вкладов со всей России (даже из Сибири!). Скопинский банк служил знаменем поборников свободного развития, и естественно, крах его вызвал всеобщую панику вкладчиков. Массовое изъятие вкладов, в свою очередь, поставило на грань банкротства многие банки, даже из тех, что вели дела успешно. Только вмешательство правительства, поддержавшего некоторые из них внушительными займами городским управлениям, помогло сбить панику. Начался процесс правительственных ревизий и постепенного закрытия банков-неудачников: к 1890 г. по всей России были закрыты 52 городских банка [9]. Правда, в большинстве случаев убытки удалось покрыть за счёт собственного капитала.
   Не ограничившись излечением последствий (закрытием банков с убытками), правительство решило устранить причину зла - самостоятельность банков, позволявшую им принимать неверные решения. В апреле 1883 г. вступило в силу новое Положение о городских общественных банках.
   Во-первых, Положение 1883 г. установило жёсткий контроль за банками со стороны центральных ведомств. Отныне банки были обязаны доставлять в министерство финансов не только ежегодные отчёты о состоянии счетов (причём по единообразной форме), но также заключения думских ревизионных комиссий и постановления дум об утверждении отчётов. Причём если ранее отчёт в министерство посылался лишь "для сведения", то теперь Особенная канцелярия по кредитной части получила право назначать в случае необходимости ревизии банков чиновниками из центра.
   Во-вторых, Положение наложило новые ограничения на производимые операции. Важнейшими среди них стали: ограничение суммы обязательств банка пятикратным размером его собственного капитала (вместо действовавшей до этого десятикратной планки); введение обязательного минимума кассовой наличности в 10 % обязательств. Самым же тяжёлым ограничением стало установление предельного кредита одному клиенту в 10 % собственного капитала банка: банкиры оказались вынуждены сокращать кредит своим самым солидным клиентам. Это в полном смысле слова подорвало развитие городских банков. Восьмидесятые годы характеризуются непрерывным падением операций и балансов городских банков, особенно стремительным в начале этого периода. Например, баланс Томского банка сократился за 1883-1886 гг. с 1195 до 745 тыс. руб. В том числе вексельный портфель уменьшился с 727 до 340 тыс. [10]. В большинстве банков падение продолжалось до конца 1880-х гг., а затем сменилось длительным периодом застоя. Рост операций в этот период, если и был, далеко не соответствовал развитию обществ взаимного кредита и коммерческих банков, именно в этот период вышедших на ведущие роли в сфере коммерческого кредитования.
   Застой балансовых показателей и многочисленные ходатайства с мест убедили Министерство финансов, что законодательство о городских банках надо менять. Разработка нового закона началась в 1900 г. проведением (по инициативе городских деятелей) съезда представителей городских банков в Харькове. Обсудив самые животрепещущие вопросы, съезд выработал пожелания к новому Положению, которые были учтены министерством в дальнейшей работе. Летом 1905 г. министерство финансов разослало проект нового Положения по городским банкам с просьбой прислать свои замечания. В феврале 1906 г. для рассмотрения проекта вместе с полученными таким образом отзывами собралось Особое совещание при министерстве финансов с участием представителей некоторых банков. После этого, в апреле 1909 г., министр финансов В.Н. Коковцов представил законченный проект на рассмотрение Государственной Думы. После долгих обсуждений в Думе и согласований с Госсоветом новый закон получил наконец высочайшее утверждение 13 января 1912 г. [11].
   В это время городские банки переживали новый расцвет, связанный с общим подъёмом экономики страны после революции 1905-07 гг. Если на 1 января 1898 г. суммарный баланс 239 банков составлял 133,7 тыс. руб., а на 1 января 1908 г. 270 банков (цифра приблизительна: точное число не известно) достигли показателя в 174,1 тыс. руб. (что даёт рост в 30,2 % за 10 лет), то к началу 1914 г. 319 банков показали суммарный баланс в 282,6 тыс. руб. (рост за шесть лет - 62,3 %) [12].
   Тем более необходимым оказалось Положение 1912 г. Суть изменений, внесённых им, заключается в следующем. Взамен пятикратной нормы отношения обязательств к собственному капиталу была возвращена десятикратная, существовавшая до 1883 г. Введены более льготные условия для ссуд под недвижимость и вкладов. Кроме этого, городские банки получили право производить некоторые новые операции, необходимые в видах привлечения клиентов. Прежде всего это специальные текущие счета в активе. Отличие таких счетов от обычной ссуды либо учёта состоит в том, что заёмщик получает не деньги на руки, а открытый счёт в банке на соответствующую сумму. Использовать этот счёт заёмщик может по мере надобности, снимая и возвращая любую сумму когда угодно и платя при этом только за дни действительного пользования деньгами. Прежде всего такие счета привлекательны для предпринимателей, у которых постоянно происходит оборот капиталов. Если до 1912 г. специальные текущие (иначе, онкольные - от английского on call - до востребования) счета городские банки могли открывать лишь под государственные и гарантированные правительством ценные бумаги, то новое Положение разрешило принимать в качестве обеспечений также векселя, негарантированные бумаги, товары и товарные документы, недвижимость и драгоценные вещи. Ещё одним важным нововведением стало разрешение принимать к учёту и в залог по онкольным счетам соло-векселя, представлявшие дополнительные удобства для многих закладчиков недвижимости.
   Некоторые из новых операций сразу же приобрели в крупных банках большую популярность. Вот, например, данные по Томскому банку. On call под соло-векселя, обеспеченные недвижимостью, достиг у него уже в 1913 г., в первый год производства этой операции, 346,7 тыс. руб. или 7,8 % баланса. On call под векселя составил 68,8 тыс. руб. При этом вексельный портфель сократился в том же году с 1595 до 1335 тыс. руб. [13].
   Плюс к этому Положение 1912 г. увеличило предельный срок для ссуд под недвижимость и ввело более удобные условия уплаты долгосрочных ссуд, а также внесло ряд мелких улучшений, не игравших принципиальной роли, но представлявших удобство для клиентов. Новый закон фактически уравнял городские банки в области операций с другими кредитными учреждениями - коммерческими банками, обществами взаимного кредита, земельными банками, - открыв им простор для развития.
   Правда, у этого Положения почти не оказалось времени проявить себя. Начавшаяся в 1914 г. война нарушила хозяйственный механизм страны, что вызвало существенное изменение структуры как активных, так и пассивных операций в городских банках. Наряду с другими кредитными учреждениями, они превратились в посредников по размещению правительственных займов. С победой же революции судьба их была предрешена. С одной стороны, зажим рыночных отношений; с другой - уничтожение старых органов власти, включая и городские думы, - всё это привело к исчезновению городских банков вместе с последними очагами сопротивления советской власти.

   Банк и город.
   Мы уже видели источник капиталов городских банков. Это или целевые пожертвования благотворителей городу, или собственные городские суммы из остатков от собираемых налогов. Основной капитал, таким образом, принадлежал городу. Это, впрочем, не значит, что город мог его изъять хотя бы частично - обеспечивая обязательства банка перед вкладчиками, собственный капитал являлся неприкосновенным и мог расходоваться лишь на покрытие убытков банка.
   Законодательно принадлежность банка городу оформляла переходившая из Положения в Положение статья 2, согласно которой банк "состоит при местной городской думе... под ответственностью и наблюдением городского общества". От лица общества все решения по банку принимала дума. В частности, избирала правление банка (директора и двух его товарищей) и учётный комитет, выступала верховным судьёй в решении всех вопросов о принципах развития банка. Члены правления и учётного комитета в некоторых случаях работали бесплатно, но со временем всё больше банков переходило к оплате правлений. Правление банка выбиралось только из солидных купцов; правда, не всегда последние с охотой приступали к отправлению этих обязанностей, т.к. это отрывало их от ведения собственных торговых дел.
   Дума же определяла (совместно с правлением и управой) ставки по вкладам и кредитам. Эту подробность отметим особо: если бы речь шла лишь о коммерческой стороне дела, то ставки вполне могло бы устанавливать и правление банка в одиночку. Участие же в этом процессе гласных думы показывает, что при определении ставок учитывались и интересы горожан, что подчёркивает общественную роль банков.
   Кроме этого, дума ежегодно устраивала проверки деятельности банков, выбирая особые ревизионные комиссии. Ревизоры дотошно проверяли все документы банка и порядок ведения дел, выявляя иной раз копеечные ошибки в расчётах.
   Столь тесная связь думы с банком приводила к тому, что они, особенно в малых городах, зачастую оказывались в руках у одного местного заправилы, что открывало дорогу к злоупотреблениям в банке. Эта проблема не осталась без внимания законодателей. Если Положение 1862 г. содержит лишь одно ограничение в этом отношении - звание директора несовместимо с должностью городского головы, то по следующему Положению, членами правления банка не могли становиться гласные думы, члены управы, городской голова, служащие городского управления. Кроме того, в правлении не могли находиться одновременно отец с сыном, родные братья, тесть с зятем, участники одной торговой фирмы. Лица, состоявшие в подобных отношениях, не имели также права занимать одновременно должности городского головы или члена управы и директора банка либо его товарища. Такие же ограничения были установлены для членов учётных комитетов. И наконец, оговаривалось, что "определения думы по замечаниям ревизионной комиссии о неправильных действиях правления банка постановляются закрытою подачею голосов" (ст. 29). В довершение системы, Положение 1912 г., ввело новое ограничение, запретив избирать в ревизионную комиссию членов учётного комитета и лиц, состоящих с членами правления в родственных или торговых отношениях, указанных выше.
   Тем не менее, избежать влияния банков в думских делах не удалось. Один из современных публицистов, возможно, чересчур категорично говоря обо всех банках, свидетельствовал: "в каждом городском управлении, где существует городской общественный банк, при выборе гласных в думу всегда организуется особая партия, известная в большинстве случаев под именем банковской или купеческой. Партия эта влияет на выборы и ими руководит", заранее намечая тех, кто будет избран. С другой стороны, гласные, даже не будучи ставленниками банковской партии, пользуются в банке кредитом, поэтому "не хотят ссориться с правлением..." [14]. Впрочем, в большинстве случаев наличие "банковской партии" не приводило даже к узурпации кредита городской верхушкой, не говоря уже о расстройстве банковских дел.
   Одно из основных соображений, учитывавшихся городскими думами при принятии решения создать банк, - это расчёты на его прибыль. Последняя, за исключением определённых законом процентных отчислений в собственный капитал, шла на городские надобности. В крупных банках она достигала весьма значительных сумм. Например, Томский банк в течение 1910-1914 гг. приносил в год в среднем 76,7 тыс. руб. дохода. Этого хватало на содержание женской гимназии, школы, женского городского училища, а с 1913 г. - ещё и второй женской гимназии [15]. Не зря, ходатайствуя о разрешении увеличить основной капитал своего банка с 10 до 100 тыс. с помощью займа, Барнаульская дума отметила: "следует признать, что Общественный банк не только оплатит проценты по займу и самый заём, но ещё и даст городу доход" [16].
   Выгода для городов состояла не только в прямой прибыли, но и в возможности взять кредит в городском банке на выгодных условиях. Город, в отличие от индивидуального заёмщика, мог даже, с разрешения министров финансов и внутренних дел, получить ссуду, превышавшую 10 % собственного капитала банка. К этому источнику денег городские управления особенно часто стали прибегать в период первой мировой войны. Чрезвычайные расходы военного времени зачастую приводили бюджеты городов в критическое состояние, единственным выходом из которого оказывался займ в городском банке.
   Говоря о материальной выгоде банка для города, нельзя не упомянуть наличие определённого риска, связанного с ответственностью всего городского общества по делам банка. Положение 1862 г. сформулировало это так: "вверенные банку вклады обеспечиваются ручательством всего городского общества, которое ответствует и за целость всех сумм банка" (ст. 25). Однако серия крахов конца 1870-х - начала 1880-х показала, что такое ручательство оказывается на деле абстрактным. С кого именно должны быть взысканы необходимые для удовлетворения вкладчиков средства? На какое имущество должно быть обращено взыскание? Некоторым городам пришлось прибегнуть к чрезвычайным займам в Госбанке, однако это не могло рассматриваться в качестве варианта на последующее время. Надёжный механизм защиты вкладчиков оформился лишь Положением 1912 г. Оно установило, что все потери по операциям должны обязательно показываться как убытки в балансе текущего года, и при преобладании их над доходами убыток должен покрываться за счёт собственного капитала банка. Если же убыль основного капитала составляет более трети его, то банк подлежит ликвидации. Это нововведение позволило избежать накопления в течение ряда неудачных лет долгов, превышавших собственный капитал, а значит, ложившихся на городской бюджет.

   Основные операции.    Ещё одно, наряду с принадлежностью городским обществам, ключевое отличие городских банков от всех остальных кредитных учреждений состоит в совмещении краткосрочного коммерческого и ипотечного кредитования. Такое совмещение вызывало несоответствие между преимущественно краткосрочным характером пассивов и долгосрочным - значительной части активов. Однако учитывая сильную нужду провинциального населения в кредите под недвижимость, министерство финансов допускало эту операцию. Но, во-первых, ограничивало её суммой собственного капитала и вечных вкладов. Во-вторых - рассматривая городские банки как учреждения для коммерческого кредита, поощряло развитие именно учёта векселей. Например, вопрос об открытии кредита тому или иному городскому банку решался правлением Госбанка с учётом прежде всего соотношения вексельного портфеля и портфеля ссуд под недвижимости. Чем больше доля последнего, тем меньше шансов было у банка получить ссуду.
   Необходимо упомянуть некоторые отличия собственно в постановке той или иной операции. Начнём с учёта, основной операции городских банков (на 1 января 1912 г. она давала 43,8 % сводного баланса всех банков [17]). Вексельный кредит имел в городских банках ярко выраженный личный характер. По идее, вексель - это обязательство, основанное на торговой сделке (поставка товара в кредит), оплата которого обеспечивается имуществом обеих участвующих сторон. Поэтому при учёте векселя обращается внимание не только на солидность участников, но и на его торговое происхождение. Именно так поступал Госбанк. Это учреждение, справедливо пользуясь безусловным доверием населения, имело возможность держать самые низкие процентные ставки по кредитам, а значит, и привилегию отбирать самых крупных клиентов и только безусловно полноценные векселя. Коммерческим и городским банкам, предлагавшим более дорогой кредит, приходилось соглашаться на менее выгодные условия - лишь бы удержать солидных клиентов.
   Общей болезнью всех российских банков, вызванной слабой развитостью торговой сети и огромными расстояниями, была долгосрочность большинства учитывавшихся векселей. Но городские банки отличает от того же Госбанка лёгкость, с какой они допускали переписку векселей на новые сроки. При наступлении срока уплаты заёмщик заменял вексель новым и уплачивал проценты за пользование кредитом. Займ, таким образом, становился бессрочным. Другая форма уступок заёмщикам - приём неторговых (дружеских, родственных) векселей. Они составляли основу портфелей городских банков. Название объясняется тем, что эти векселя не основывались на торговой сделке, а выписывались "по дружбе" (за плату либо в обмен на такую же услугу с противоположной стороны). Таким образом, они не были подкреплены материально (переданным товаром) и являлись лишь словесным обещанием уплатить деньги. Подобные обязательства нисколько не противоречили вексельному уставу, однако учёт их был связан с большим риском, чем учёт полноценных векселей. Поэтому хотя никаких законодательных запретов принимать неторговые векселя и не существовало, они расценивались как неблагонадёжные и учитывались лишь в крайнем случае.
   В России неторговые векселя предъявляли к учёту даже солидные предприниматели, ведшие обширную торговлю. Таким образом они стремились расширить свой кредит за пределы, достижимые при использовании только полноценных векселей. Торговые векселя они приберегали для Госбанка, который - они знали - других не возьмёт. А для городских (и, зачастую, коммерческих) банков оставляли векселя дружеские: никуда не денетесь, всё равно возьмёте! И те брали, рассчитывая на солидность клиента.
   Впрочем, распространённость неторговых векселей связана и с потребностью общества в невексельном (некоммерческом) кредите. Представим, например, что деньги нужны домовладельцу для ремонта дома. Торговли он не ведёт, значит, вексель дать не может. Ценных бумаг для заклада у него нет. Ссуда под недвижимость неудобна из-за высоких накладных расходов (при небольшом займе), малого предельного срока (не более трёх лет), единовременного погашения. В итоге нашему домовладельцу ничего не остаётся, как прибегнуть к дружеским векселям. Причём со временем всё больше распространялась их переписка: когда подходило время платежа, заёмщик заменял старый вексель новым, внося лишь проценты за пользование кредитом. Только в 1912 г. правительство сделало важный шаг в направлении изживания дружеских векселей, введя в арсенал городских банков операции с соло-векселями. Соло-вексель - это обязательство уплатить долг, заведомо не имеющее в своей основе торговой сделки и подтверждённое потому лишь одной подписью заёмщика. Обеспечением долга при этом служит недвижимая собственность клиента. Таким образом, клиенты избавлялись от необходимости добывать где-то вторую подпись, а банки получали возможность очистить портфели от дружеских векселей.

    Вторая важнейшая статья актива городских банков - ссуды под недвижимость. На начало 1912 г. они составляли 26,5 % баланса [18]. По первоначальной идее, ссуды под городские строения предполагалось выдавать предпринимателям (правительство вообще рассматривало городские банки как учреждения прежде всего коммерческого, предпринимательского кредита). Поэтому Положения о городских банках, начиная с самого первого, 1857 г. издания, установили предельный срок ссуды в 3 года с допущением отсрочки до 8 лет для каменных зданий. Лишь для сельскохозяйственных земель, которые на практике в залог почти не принимались, установили потолок в 12 лет. Возвращать же ссуду заёмщики должны были всю сразу по истечении оговорённого срока.
   На деле значительная часть ссуд под недвижимость бралась на поддержание самой закладываемой недвижимости – ремонт, пристройку, другие улучшения. Такие ссуды по определению должны быть долгосрочными. Если предприниматель, заложивший дом для осуществления торговой операции, может вернуть ссуду сразу после её, этой операции, завершения, то простой обыватель, сделавший пристройку к своему дому, должен не один год копить деньги для покрытия столь существенного расхода.
   Подобные ссуды никак не укладывались в предельный трёхгодичный срок, а долгосрочные ссуды были разрешены городским банкам лишь в 1912 г. Поэтому правления банков даже не старались скрывать широкое применение переписки ссуд. Однако переписка привела к тому, что многие ссуды в действительности стали вечными. Из года в год заёмщики переоформляли их на новый срок, ограничиваясь уплатой процентов. Например, в течение 1903 г. в Томском банке было погашено ссуд под недвижимость на 397,3 тыс. руб. Из них выкуплено - 29 ссуд на 43 тыс., частично погашено - 142 на 59,1 тыс., а 94 на 262,7 тыс. руб. покрыты новыми ссудами [19]. В следующем году выдача новых ссуд вообще не производилась (из-за превышения банком установленного законом предела долгосрочных активов) - только перезалоги. "В перезалогах же имуществ на новые сроки правление не сочло возможным отказывать из желания избегнуть значительных просрочек ссуд и продажи недвижимости с торгов" [20]. Таким образом, переписка ссуд ставила банк в зависимость от заёмщиков. Потребовать возврата ссуды - значит добиться разорения заёмщика и, следовательно, в лучшем случае мороки с продажей заложенного имущества, а при безуспешных торгах – и вовсе потери денег. Продлить ссуду в очередной раз – значит сохранить получение процента за пользование деньгами, и в то же время – по сути потерять возможность распоряжаться деньгами. Ввиду острой нехватки капиталов в Томском банке ревизоры вместе с правлением не раз поднимали на рубеже веков вопрос о необходимости обязать заёмщиков при перезалоге имения уплачивать часть ссуды деньгами, т.е. сокращать сумму долга. Однако дума высказывалась в том смысле, что для банка безразлично, должен ли ему прежний залогодатель или новый - необходимо лишь, чтобы заложенное имущество обеспечивало ссуду. Требование же частичной уплаты поставит заёмщика в затруднительное положение, "что нежелательно" [21]. Понятно в связи с этим отрицательное отношение к таким ссудам министерства финансов. Считая, что городские банки должны развиваться как учреждения предпринимательского кредита, последнее старалось их подталкивать к развитию учётной операции. Например, Госбанк, пересматривая список кредитуемых городских банков, ставил размер открываемого кредита в прямую зависимость от преобладания учёта над ссудами под недвижимость.
   В деле кредитования под городскую недвижимость городские банки оставались в большинстве местностей единственной альтернативой ростовщикам. Даже когда в 1860-е гг. появились акционерные земельные банки и городские кредитные общества, они не смогли решить эту проблему. Для первых существовали ограничения по работе в городах (ссуды под городскую недвижимость не должны были превышать 1/3 всех активов), по количеству банков в одном регионе (не более двух); ссуды они выдавали лишь на длинные сроки, и только закладными листами, дававшими заметный убыток при реализации (тем более затруднительной в провинции в отдалении от бирж). Что же касается городских кредитных обществ, то они создавались на взаимной основе, т.е. за счёт заёмщиков. Другими словами, требовалось, чтобы нуждавшиеся в займе сначала сами вложили деньги в общество, что, конечно, делало этот вид кредитных учреждений неудобным. К тому же и кредитные общества тоже выдавали ссуды закладными листами. Поэтому правительство всё же не стало запрещать ипотечное кредитование в городских банках.

    Остановимся ещё на одной разновидности ссуд, выдававшихся городскими банками. Речь идёт о ссудах под "драгоценные и иные не подверженные порче вещи", другими словами, ломбардной операции. Ограничивавшаяся очень малыми размерами, она интересна как раз своей незначительностью. Ведь потребность беднейшего населения в ломбардных ссудах тоже была крайне острой - почему же в городских банках они не развивались? Как члены правлений, так и участники ревизионных комиссий не раз отмечали "обременительность" этой операции для банков. Дело в том, что займы под ценные вещи ограничивались обычно незначительными суммами, при этом требуя дополнительно оценщика-ювелира и надёжное помещение для хранения залогов. Если учесть, что весь штат банка состоял обычно из трёх членов правления, нескольких - учётного комитета, да бухгалтера, то станет очевидно, что возиться с мелочью городской банк физически не мог. Увеличение же штатов повлекло бы непомерное удорожание обслуживания банка.
   Таким образом, городские банки - учреждения для средних клиентов. Предпринимательская верхушка отсекалась от кредитования незначительными (по сравнению с акционерными коммерческими банками) капиталами в сочетании с ограничением личного кредита. С низами не хотели возиться сами банки. Оставались средние и мелкие предприниматели, а также простые горожане - обладатели солидного недвижимого имущества.

    Оценивая место городских банков в кредитном рынке страны, нельзя пройти мимо вопроса о перспективности их как вида кредитных учреждений. Некоторые публицисты начала века отмечали медленное развитие показателей городских банков даже в ходе предвоенного экономического подъёма, особенно в сравнении с коммерческими банками и обществами взаимного кредита. Если рост суммарного баланса городских банков с 1 января 1908 по 1 января 1913 составил 50,1 %, то коммерческих банков - 174 %, а обществ взаимного кредита - 471 % [22]. Объяснения тому выдвигались разные. Некоторые указывали, что работать городским банкам мешает их благотворительный характер. На деле же вся благотворительность заключалась в отчислении части прибыли на городские расходы (преимущественно - на благотворительность, зачастую с точным указанием получателей и сумм). Городские банки представляли собой полноценные коммерческие кредитные учреждения.
   Другое объяснение - городские банки являются лишь кредитными учреждениями начального этапа, пока город не развит достаточно для появления специализированных кредитных учреждений. Соответственно, после достижения этой стадии городские банки должны уйти в прошлое, т.к. совмещение разных видов кредита мешает конкурировать со специализированными банками. На деле же городские банки заняли особую нишу на кредитном рынке. Выше упоминалось об их месте на ипотечном рынке. Нельзя не указать и на успешную конкуренцию в течение многих лет с отделениями Госбанка и коммерческими банками. Госбанк, имевший отделения во всех крупных городах, работал только с крупными солидными клиентами. Акционерные коммерческие банки действовали более гибко, с ними всегда можно было поторговаться, но и они, привлекая большие пассивы, предпочитали крупных заёмщиков. Таким образом, у средних и мелких купцов даже при наличии в городе отделений коммерческих банков нужда в кредите сохранялась.
   Справедливости ради надо отметить, что в кредитных столицах России - Петербурге, Москве, Варшаве - городских банков действительно не существовало. Таким образом, высокая степень развитости кредитного дела действительно делала существование городских банков ненужным. Однако за пределами столиц до такого уровня обеспеченности кредитом было слишком далеко, чтобы можно было говорить об отпадении необходимости в городских банках в обозримой перспективе.
   В качестве доказательства упадка городских банков выдвигался и тот факт, что большинство из них даже не выбирало полностью разрешённых норм: сумма обязательств не достигала 500 % собственного капитала, а касса превосходила необходимые 10 %. Однако до 1883 г. сумма обязательств у многих банков находилась около разрешённого предела, а затем упала заметно ниже. Причём отношение обязательств к капиталу уменьшилось у всех банков, в том числе и тех, которые не достигали предела. В то время как десятипроцентная норма личного кредита вызывала постоянные ходатайства банкиров в министерство финансов о её увеличении. Таким образом, основным сдерживающим ограничением являлся потолок личного кредита, не позволявший банкам развиваться настолько, чтобы достигать остальных предельных показателей. На первый взгляд, это противоречит исходному положению о недостатке капиталов в стране. Казалось бы, потеря части клиентов легко могла быть восполнена за счёт прочих жаждущих взять кредит. Но забота о надёжности ссудного и вексельного портфелей не позволяла банкам полностью удовлетворить спрос на ссуды и приводила к сосуществованию ростовщичества с излишними средствами у некоторых банков.
   Заявлениям о бесперспективности городских банков противоречит и выход их на уровень объединения в масштабах страны. Уже с 1909 г. городские думы начали добиваться права проведения съезда для учреждения Центрального банка городских банков. Однако бюрократические проволочки затянули дело до войны, после начала которой оно заглохло. Следующую попытку подобного рода предпринял Всероссийский союз городов в 1917 г., но он не успел провести учредительный съезд до октябрьской революции.

    Оценивая деятельность городских банков в целом, уместно процитировать выступление министра финансов В.Н. Коковцова при обсуждении проекта Положения 1912 г. Значение последнего для экономики - отметил министр - "не может быть достаточно оценено на основании балансовых данных о сих банках, не выражающихся в крупных суммах. В нашем обширном отечестве, при слабом развитии торгового дела и путей сообщения, и также отсутствии инициативы в широких кругах населения, встречаются часто такие города, в которых вся потребность местной жизни в кредите находит удовлетворение лишь в городских банках" [23].
   Не ограничиваясь кредитным захолустьем, городские банки действовали и в торгово-промышленных центрах. Их специализация на рынке состояла в кредитовании клиентов среднего уровня. Если в области предпринимательского кредита им ещё приходилось соперничать, прежде всего с коммерческими банками, то по части кредита под недвижимость (как для обывателей, так и для мелких предпринимателей) конкурентов у них практически не было.
   Несомненный интерес представляет история городских банков в качестве опыта успешных действий местных властей в области финансов. Создание городского банка, во-первых, содействовало повышению благосостояния местного населения (получавшего возможность сэкономить часть средств, уходивших ранее ростовщикам) и развитию местного мелкого и среднего предпринимательства. Во-вторых - создавало и для самих городских властей дополнительный источник дохода (займа).
   Опыт истории показывает, что главной проблемой в развитии городских банков стало определение соотношения государственного регулирования и самостоятельности правлений банков. Период "свободного плавания" 1860-70-х гг. ярко показал, что будучи лишены надзора, городские банки слишком часто становились жертвами неумелого управления либо злоупотреблений со стороны местных заправил. Если банкротство допустимо для частных учреждений, то оно просто неприемлемо для банков общественных, т.к. убыток ляжет в конечном счёте на и без того небогатое городское население, в большинстве своём не имеющее к тому же никакого отношения к банку. Поэтому ужесточение законодательных норм Положением 1883 г. представляется само по себе вполне оправданным. С другой стороны, упадок 1880-90-х гг. доказал, что излишне мелочная государственная опека и всемерное ограничение учреждений, действующих на рыночных основаниях, идут последним во вред. По-видимому, золотая середина предполагает сочетание, с одной стороны, бдительного государственного надзора за соблюдением некоторых ограничений общего характера, таких как предел отношения суммы обязательств к собственному капиталу. С другой - свободы принятия решений о развитии операций самим правлением банка.

  Примечания.
  [1] Полное собрание законов Российской империи, собрание 1-е, (ПСЗ-1), т. 22, №16188, с. 382
  [2] Замятин Г.А. Ксенофонт Алексеевич Анфилатов. Очерк его жизни и деятельности. Спб., 1910, с. 167-172
  [3] Там же, с. 101
  [4] Там же, с. 112
  [5] Устав общественному городовому банку. Б. м. и г., с. 11
  [6] Городские общественные банки. (Из журнала МВД, ч. VIII, отд. II, кн. 9, 1854 г.)
  [7] ПСЗ-2, т. 32, № 31967, с. 524-527.
  [8] ПСЗ-2, т. 37, № 37950, с. 111-125.
  [9] Новое Положение о городских общественных банках //Вестник финансов, промышленности и торговли (ВФПТ), № 16, 1912 г., с. 102.
  [10] Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 583 оп. 2, д. 896, л. 170-182, д. 897, л. 1-8, 16-24, 32-40, 44-54.
  [11] Александровский Ю.В. Положение о городских общественных банках. Закон 13 января 1912 г. Спб.; 1912.
  [12] Ежегодник министерства финансов, вып. 1898 года. Спб.; 1899, с. 353-387. Ежегодник министерства финансов, вып. 1912 года. Спб., 1912, с. 428-535. Свод балансов городских и сельских общественных банков на 1 января 1914 г. Пг., б.г., с.2-22
  [13] РГИА, ф. 583 оп. 2, д. 899, л. 28-49.
  [14] Фесенко И.О. Настоящее и будущее наших городских общественных банков //Банковая и торговая газета, № 43, 1903 г.
  [15] Отчет о действиях Общественного Сибирского банка в Томске за 1915 г. Томск, 1916, с. 38-39.
  [16] РГИА, ф. 1288, оп. 7, г. 1910, д. 236, л. 5.
  [17] Ежегодник министерства финансов, выпуск 1913 года. Спб.; 1913, с. 302-319.
  [18] Там же.
  [19] РГИА, ф. 583, оп. 2, д. 897, л. 194 об.
  [20] Там же, д. 898, л. 225-225 об.
  [21] Там же, л. 198-191.
  [22] Ежегодник министерства финансов, вып. 1912 года. Спб.; 1912, с. 428-535. Ежегодник министерства финансов, вып. 1914 года. Спб.; 1914, с. 163-341. Ежегодник министерства финансов, вып. 1913 года. Спб.; 1913, с. 149-299.
  [23] РГИА, ф. 1158, оп. 1, 1911 г., д. 337а, л. 22.