Мало кто знает об этом деле теперь. Мало кто не следил за ним в последний год мирной жизни Российской империи. Его содержание и значение станет Вам ясно из приводимых ниже материалов.
   Здесь же следует подчеркнуть суть задачи докладчика по "делу Бейлиса". Она сложна. Материалов по этому делу слишком много, чтобы их можно было пересказать. Необходимо на их основе составить собственный рассказ. Не все упомянутые ниже факты достаточно важны, чтобы включать их в изложение - но они должны помочь Вам сформировать представление об этом деле, которое Вы и выразите в выступлении. При этом описание внешней стороны дела (убийство А. Ющинского, его виновники) должно составлять меньшую часть выступления - самый необходимый минимум. Главное же - подчеркнуть значение этого дела в жизни страны и попробовать передать атмосферу тех месяцев. Насколько глубоко процесс над Бейлисом затронул российское общество? Почему вообще обвинение, пусть даже несправедливое, никому не известного рабочего стало широко известным? Какие выводы о состоянии российского государства и общества позволяют сделать содержание и исход этого дела?
   Обилие материала заставляет внимательно отнестись к подготовке выступления. Необходимо продумать не только общую логику изложения, но и отдельные формулировки. Убедиться в том, что они, с одной стороны, полно и точно передают Ваши мысли; с другой - укладываются в отведённое время: 4-6 минут.
   Высшая оценка за это выступление - десять баллов.

   "Некоторые свидетели показывают, что Андрюша и Женя вырезали по прутику. Прутик Андрюши оказался лучше, и Женя заявил на него претензию. Андрюша не отдал. Женя пригрозил.
   - Я скажу твоей матери, что ты не учишься, а ходишь сюда. И у Андрюши вырвались роковые слова:
   - А я скажу, что у вас в квартире притон воров..."

   Ничто, даже буйная фантазия, за незамысловатой размолвкой не могло предположить роковой разворот этой истории. Сквозь толщу лет мы снова возвращаемся к Уроку судьбы, перелистываем страницы разыгравшейся драмы...
   Из стенографического отчета:
   Формулировка обвинения Бейлиса.
   ...Мещанин гор. Василькова, Киевской губернии, Менахим-Мендель Тевьев Бейлис, 39 лет, обвиняется в том, что по предварительному соглашению с другими, необнаруженными следствием лицами, с обдуманным заранее намерением, из побуждений религиозного изуверства, для обрядовых целей лишить жизни мальчика Андрея Ющинского 12 лет, 12 марта 1911 года в гор. Киеве схватил... игравшего с другими детьми названного Ющинского и увлек его в помещение завода, где, затем, сообщники его, Бейлиса, с ведома его и согласия, связав Ющинскому руки и зажимая ему рот, умертвили его, нанеся ему колющим орудием 47 ран на голове, шее и туловище... каковые повреждения, сопровождаясь тяжкими и продолжительными страданиями, вызвали почти полное обескровление тела Ющинского...

   Оперативно расследуя убийство, как раз накануне православной пасхи, киевская полиция вышла на след одной воровской шайки. Не чуя беды, приятель Андрюши Женя точь-в-точь передал слова Ющинского своей матери Вере Чеберяк. Шайка, в которой Чеберяк содержала притон, последнее время переживала серию обысков и арестов. Недолго думая, они решили избавиться от опасного свидетеля, наведя следствие на ложный след. Казалось, справедливость восторжествует и преступники вскоре получат по заслугам...
   "Из зала суда. ...Молодой диакон, готовивший Андрюшу в училище, рассказал, что во время его похорон разбрасывались прокламации такого содержания: "Православные христиане, жиды замучили христианского мальчика! Бей жидов!" ("Киевлянин" (К), 29 сент.1913 г.,с.3).
   Вскоре определились и общие контуры разворачивающегося сюжета.

   После Пасхи в конце апреля правые депутаты Государственной думы внесли запрос о мерах для "обнаружения еврейской секты, замучившей Ющинского". Харьковский "Союз русского народа" уведомил министра юстиции Щегловитова, что "дерзкое убийство отрока Ющинского с ритуальной целью глубоко возмутило православных христиан". "Вон жидов из России!" - разбрасывались прокламации.
   Хотя запрос думской комиссией был отклонен, черносотенцы и их единомышленники не унимались. Правыми был внесен второй запрос, в котором они обвиняли киевскую полицию в том, что она вела следствие "не к выяснению, а к сознательному затемнению дела, не к обнаружению истины, а к сокрытию ее, не к изобличению иудеев, совершивших по убеждению местного населения зверское убийство ради крови христианского младенца, а к отвлечению подозрения" (К, 8 нояб.,1913,с.2).
   И вот Чеберяк с активнейшим участием одного из лидеров киевских черносотенцев, студента Владимира Голубева, на роль убийцы была представлена кандидатура Менделя Бейлиса, - человека с "черной бородой". Приправленная лжепоказаниями версия была доложена Николаю II во время его пребывания в Киеве. Делу был дан ход. Несмотря на то, что версия о ритуальном убийстве не только не подтверждалась, напротив, опровергалась всем ходом следствия, а улики против Бейлиса не выдерживали серьезной критики, - по письменному предписанию прокурора Бейлис был арестован, а полицейские, ведущие расследование, отстранены от работы. Так дело окончательно было поставлено на "ритуальные рельсы".
   Два с половиной года длилось следствие. Оно не принесло его организаторам ожидаемых результатов. Но страсти всколыхнули Россию и, без преувеличения, весь мир. Стан друзей и врагов Бейлиса определялся теперь не по политическим и религиозным убеждениям, а, в первую очередь, по критериям порядочности и нравственности.
   Для вынесения дела на суд присяжных были назначены судебно-медицинская и богословская экспертизы. Вот некоторые результаты. "Мнение члена медицинского совета Косоротова.... Повреждения нанесены с намерением получить возможно большее количество крови для каких-либо целей" (К, 28 сент.1913г., доп. вкл.).
   "Психологической основой типа такого рода убийства является, по мнению профессора Сикорского, "расовое мщение или вендетта сынов Иакова" к объектам другой расы... Факт избрания жертвой детей... а также обескровливание убиваемых... вытекает из других оснований, которые, быть может, имеют для убийц значение религиозного акта" (там же).
   "Заключение профессора Кадьяна. При получаемых ранениях Ющинского, конечно, кровь терялась, но если говорить об особом обескровливании, то на это нет данных" (К, 17окт.1913 г., с.5).
   "Заключение лейб-хирурга Павлова... Уколы в область сердца дают, как и пулевые ранения, колоссальное кровоизлияние внутрь и незначительное наружу. Эти раны не есть средство для получения крови. Собирать кровь из ран гораздо удобнее было из одной большой раны, если бы такая рана была нанесена Ющинскому... Убивать человека без крови нельзя, и судить о том, какой был план у убийц, нельзя..." (там же).
   Запрошенный властями из Туркестана католический священник ксёндз Пранайтис пришел к однозначному заключению, что у евреев существует так называемый "догмат крови". В убийстве Ющинского он усмотрел "все отличительные и характерные черты ритуального убийства" (К, 28 сент.1913 г.,доп.вкл.).
   "Экспертиза по обрядовой стороне вероучения дала такие результаты: профессора Глаголев и Троицкий ...высказывались отрицательно относительно возможности употребления крови человеческой и, в частности, христианской. По мнению профессора Глаголева, заключающегося в запрете в законе моисеевом пролития человеческой крови и употребления в пищу всякой крови вообще... не отменено и не смягчено ни талмудом, ни другими родственными произведениями раввинов-талмудистов" (К, 28 сент.1913 г.,с.3).
   Такого же мнения придерживается и эксперт профессор П. Тихомиров: "Нет никаких данных, которые указывают на то, что убийство Ющинского совершено из побуждений религиозного изуверства" (К, 23 окт.1913 г.,с.4).
   "Человеческие жертвоприношения в законодательстве пятикнижия, - утверждает эксперт по делу, ученый-гебраист академик П. Коковцев, - считаются "мерзостью" и караются смертью" (там же, с.3).
   "И тем не менее, - восторгается черносотенная газета "Земщина", - наша юстиция не дрогнула. И не только поставила определенное обвинение Бейлису, но решилась поставить вопрос прямолинейно - об убийстве с ритуальной целью. Это величайшая заслуга судебного ведомства!" ("Земщина" (3.), 26 сент.,1913 г.,с.2).
   В качестве свидетеля суд вызвал архимандрита Почаевской лавры Автонома. Архимандрит заявил, что "кое-что слышал об истязаниях евреями христианских детей из рассказов других лиц" ("Киевская мысль" (КМ), 27 сент.1913 г.,с.2).
   Аналогичны были показания и другого "свидетеля" - наместника Киево-Печерской лавры Амвросия.
   "Из зала суда. Показания архимандрита Автонома не принесли ничего, кроме недоумения. Почему архимандрит вызван в качестве свидетеля? О чем, собственно говоря, он должен был засвидетельствовать?" (К, 2 окт.1913 г.,с.4).
   "Процесс идет так, - подытоживает "Киевлянин", - как того и следовало ожидать. Все отлично знали, что не в Бейлисе тут дело, что он в этом процессе есть досадная формальность, устарелое требование закона, некая условность, без которой нельзя обойтись. Так и продолжается. Идут целые дни, когда о Бейлисe не упоминают ни одним словом, и суд даже, по-видимому, забывает о его существовании" (К, 12 окт 1913 г., с.1).
   Характерно, что ни мать убитого, ни местные жители, знавшие Бейлиса, не винили в этом убийстве ни евреев, ни самого Бейлиса.
   Хотя мать потерпевшего неоднократно отказывалась от предложенной помощи, на роль "защитников" Ющинского навязались люди, которые и не собирались скрывать своих антисемитских убеждений: член Государственной думы, ее крайне правого крыла, Г. 3амысловский и автор антисемитской брошюрки присяжный поверенный А. Шмаков. Оба - активные члены погромных организаций "Союз русского народа" и "Двуглавый Орел".
   В своем письме к философу В. Соловьеву В. Короленко позже заметил: "Я считаю то, что претерпевают евреи в России, Румынии, является позором для своего Отечества и для меня. Этот вопрос не еврейский, а русский".
   С возникновением дела Бейлиса В. Короленко составляет обращение "К русскому обществу", которое подписывают М. Горький, А. Блок, А. Куприн, А. Толстой, В. Немирович-Данченко, академик Вернадский и сотни других видных русских интеллигентов. Оно заканчивается словами: "Бойтесь сеющих ложь! Не верьте мрачной неправде, которая много раз уже обагрялась кровью, убивала одних, других покрывала грехом и позором!" ("Речь", 30 нояб.1913 г., с.2).
   В Петербурге тем временем создается комитет защиты Бейлиса, в который вошел цвет русской адвокатуры - О.О. Грузенберг, Н. П. Карабчевский, В.А. Маклаков, А. Зарудный, Л.Н. Григорович-Барский. Из этой блестящей плеяды только один О.О. Грузенберг был евреем. Именно эти пять блестящих адвокатов взяли на себя защиту Бейлиса на процессе.
   Экспертиза суда взбудоражила весь ученый мир. "Проф. Минаков: заключение экспертов, что ближайшей причиной смерти Ющинского было истечение кровью и что труп был обескровлен, я считаю необоснованным...
   Выдающиеся представители судебно-медицинской науки в Западной Европе, такие, как Lacassagne, "Thionot", Ziemke, не находят в протоколах исследования трупа оснований для подобных заключений" (К., З окт.1913г.,с.2).
   "Сегодня проф. Косоротов должен был читать лекцию в университете. Переполненная аудитория встретила его со свистом и криками: "Погромщик! Позорите университет! Пуришкевич от науки!" (КМ, 24 окт.1913 г., с.8).
   "...Студенты кричали ректору, подошедшему к проф. Косоротову поздороваться, "не подавайте ему руки" (КМ, 25 окт.1913 г.,с.9).
   "...Громадным большинством принята следующая резолюция: "Общество психиатров признает экспертизу Сикорского псевдонаучной, не соответствующей объективным данным вскрытия тела Ющинского и не согласующейся с нормами устава уголовного судопроизводства" (КМ, 28 окт.1913 г.,с.8).
   Взбешенные показаниями экспертов черносотенцы неистовствовали. "Удивляюсь травле, поднятой "Новым Временем" и правой печатью против проф. Бехтерева, Кадьяна и Павлова, - заявил в своем интервью журналистам проф. Троицкий, - экспертиза этих почтенных ученых - строго объективна и научно обоснована" (КМ, 27 окт.1913 г.,с.9).
   "Агитация правой печати против проф. Троицкого за экспертизу по делу Бейлиса не оказала никакого влияния на синодские круги. Троицкий пользуется в синоде репутацией беспристрастного ученого..." (КМ, 26 окт.,1913 г.,с.10).
   Не осталась без внимания и фигура ксёндза Пранайтиса. Замешанный ранее в скандальных аферах и шантаже, Пранайтис в административном порядке был выслан из Петербурга в Тверь и далее отправлен работать в далекий Туркестанский край... Будучи в Петербурге, Пранайтис представил диссертацию в католическую академию о Талмуде. Совет академии, рассмотрев ее, нашел в ней искажение текстов и клевету на иудейство, вследствие чего диссертация была отклонена. Для участия в процессе Бейлиса в Киев, по словам самого Пранайтиса, он приехал "следуя определенному приказанию моего духовного начальства" (К, 31 окт.,1913 г.,с.3).
   "Истребление христиан, - заявил Пранайтис на суде, - главная цель талмудистов... Истребление христиан является даже обязанностью, и если Еврей, имея возможность вредить, не вредит им, то он не есть даже Еврей" ("Новое Время", 21 окт.1913 г.,с.2).
   Тем временем Союз имени Михаила Архангела живо распространяет брошюру Пранайтиса "Тайна крови у евреев". Из номера в номер черносотенная печать пестрит рекламой кучи всевозможных брошюр о ритуальных убийствах у евреев во все времена, закладывая будущие всходы...
   К счастью, палитра мнений в религиозном мире не была столь удушливо печальной. "Архиепископ Симон - бывший учитель Пранайтиса по римско-католическому университету - заявил, что он не верит в ритуальные убийства, экспертиза кс. Пранайтиса неясна, смешна и теологического значения не имеет. Ни один факт до сих пор не был подтвержден" (КМ, 23окт. 1913 г.,с.8).
   С отповедью кровавому навету выступили представители Униатской и Православной церкви. Архиепископ и митрополит Униатской церкви во Львове граф А. Шептицкий: "Могу определенно заявить, что мне лично ничего не известно из общей еврейской религиозной науки, что могло бы послужить основанием ритуальной теории" (КМ, 23окт.1913г., с.8).
   Румынский православный епископ Каранбес: "Обвинение евреев основывается на суеверных воззрениях народной фантазии" (там же).
   Полосы газет все больше стали напоминать сводки с фронтов. Шла упорная борьба за судьбы поруганного народа. "Во вчерашнем митинге протеста против навета в Лондоне по подсчетам газет участвовало до 100 тысяч человек. Везде единогласно вынесены резолюции, предлагающие сделать запрос в Палате общин. В Бреславле вечером состоялось два многолюдных митинга протеста против навета. Деканы евангелического и католического факультетов Бреславльского университета выступили с заявлением, что обвинение евреев в ритуальных убийствах - вздорнейший вымысел. Единогласно вынесена резолюция, клеймящая попытку кровавого навета" (КМ, 23 окт.,1913 г.,с.8).
   Не обошла внимания устроителей процесса и пресса. Вот лишь немногие факты: "Конфискована латышская газета "Дзивесбакс" за статью о деле Бейлиса" (КМ, 23 окт.,1913г., с.8). "Конфискована еврейская газета "Цайт" за статью по делу Бейлиса. В Екатериненбурге за статью о деле Бейлиса оштрафована на 500 руб. копеечная газета "Утро". В Кишиневе конфискован "Голос Кишинева", "Бессарабская жизнь" и "Новости Кишинева" за статьи о Бейлисе. Они привлекаются по... статье" (КМ, 27 сент.,1913 г.,с.9).
   Срочно изменив повестку дня своего заседания, собрание Литературного общества вынесло такую резолюцию: "Литературное общество протестует против небывалого преследования печати в связи с делом Бейлиса и заявляет свое негодование против навета на еврейский народ, оскорбляющий русский народ" (КМ, 27окт.,1913 г.,с.3).
   А в Государственной думе кадеты, трудовая группа и социал-демократы вносят запрос о преследованиях печати за освещение дела Бейлиса, дополнительно к этому социал-демократы протестуют против инсценирования данного дела (3, 16 окт.1913 г.,с.2).
   "Итак, - резюмирует один из авторов, пожелавший остаться неизвестным, - если Бейлис будет оправдан, то весь этот процесс будет эпизодом, "скорее выгодным для еврейства..." и трагически убыточным для нас, русских... В виновность Бейлиса значительная часть русского общества уже окончательно не верит. Приговор присяжных не изменит этого общественного приговора... и в значительной степени пойдут на смарку уроки 1905 и 1906 годов (погромы. - Г.М.)" (К, 15 окт.,1913 г.,с.2).
   Но как бы заранее ни планировался ход этого судилища, окончательный вердикт должны были вынести 12 присяжных заседателей.
   На вопрос журналистов, какое впечатление произвели на него присяжные заседатели, один из экспертов по делу, проф. Бехтерев, ответил: "Такой серый состав трудно встретить даже в глуши. Судить о их настроении нет никакой возможности" (КМ, 23 окт.,1913 г.,с.8).
   И, действительно, такое далеко не ординарное дело в крупном университетском центре судебными властями было передано для решения крестьянам и мелким служащим. Перед ними хороводом проходил парад ученых-экспертов, а в подсознании сидели дремучие суеверия народной фантазии, подхлестываемые нетерпением властей, ожидающих угодной развязки разыгранного фарса. Более того, жандармские власти, по согласованию с судебными, поместили в комнате для присяжных заседателей жандарма, переодетого сторожем, доносившего о каждом их слове и настроении.
   Накануне вынесения приговора, в октябре 1913 года, М.Горький писал: "Мучительно переживаю процесс Бейлиса... Но в костре гнева, тоски, стыда и обиды есть уголок надежды: а что, как эти 12 мужичков скажут: нет, не виновен?! Вы представляете, какой это будет праздник на нашей - демократической - улице?.. Хочется чуда! Ведь только оно спасет нас от мирового позора!!!".
   И чудо произошло: 6 присяжных (в своем большинстве крестьяне) из 12-ти ответили: "Бейлис не виновен!" Согласно существующему законопорядку Бейлис был оправдан.
   "В перспективе улицы, на которой находился суд, густо чернеет пятно народа у стен Софийского собора. Кое-где над толпой вспыхивают факелы.
   Сумерки спускаются среди тягостного волнения... Около шести часов стремительно выбегают репортеры. Разносится молнией известие, что Бейлис оправдан. Внезапно физиономия улиц меняется. Виднеются многочисленные кучки народа, поздравляющие друг друга.
   Русские и евреи сливаются в общей радости. Погромное пятно у собора сразу теряет свое мрачное значение. Кошмары тускнеют. Исключительность состава суда присяжных еще подчеркивает значение оправдания."

   Так, бесславно, закончился первый акт этого мрачного, дикого, позорного действа.
   Жизнь не теряла своих красок. Шел XX век со дня рождества Христова.

   Во имя справедливости, во имя разума и человеколюбия, мы подымаем голос против новой вспышки фанатизма и темной неправды.
   Исстари идет вековечная борьба человечности, зовущей к свободе, равноправию и братству людей с проповедью рабства, вражды и разделения. И в наше время, - как это бывало всегда, - те самые люди, которые стоят за бесправие собственного народа, всего настойчивее будят в нем дух вероисповедной вражды и племенной ненависти.
   Не уважая ни народного мнения, ни народных прав, готовые подавить их самыми суровыми мерами, - они льстят народным предрассудкам, раздувают суеверие и упорно зовут к насилиям над иноплеменными соотечественниками.
   По поводу еще не расследованного убийства в Киеве мальчика Ющинского в народ опять кинута лживая сказка об употреблении евреями христианской крови. Это - давно известный прием старого изуверства. (В первые века после Рождества Христова языческие жрецы обвиняли христиан в том, будто они причащаются кровью и телом нарочно убиваемого языческого младенца. Так объясняли они таинство евхаристии). Вот когда родилась эта темная и злая легенда. Первая кровь, которая пролилась из-за нее, по пристрастным приговорам римских судей и под ударами темной языческой толпы, - была кровь христиан.
   И первые же опровергали ее отцы и учителя христианской церкви. "Стыдитесь,-писал св. мученик Иустин в обращении своем к римскому сенату: - стыдитесь приписывать такие преступления людям, которые к ним не причастны. Перестаньте! Образумьтесь!"
   "Где же у вас доказательства? - спрашивал с негодованием другой учитель церкви Тертуллиан. - ...Одна молва. Но свойства молвы известны всем... Она почти всегда ложна... Она и жива только ложью... Кто же верит молве?"
   Теперь лживость молвы, обвинявшей первых христиан, ясна, как день. Но изобретенная ненавистью, подхваченная темным невежеством, нелепая выдумка не умерла. Она стала орудием вражды и раздора даже в среде самих христиан. Доходило до того, что в некоторых местах католическое большинство кидало такое же обвинение в лютеран, большинство лютеран клеймило им католиков.
   Но всего более страдало от этой выдумки еврейское племя, рассеянное среди других народов. Вызванные ею погромы проложили кровавый след в темной истории средних веков. Во все времена случались порой убийства, перед целями которых власти останавливались в недоумении. В местах с еврейским населением все такие преступления тотчас же объяснялись обрядовым употреблением крови. Пробуждалось темное суеверие, влияло на показания свидетелей, лишало судей спокойствия и беспристрастия, вызывало судебные ошибки и погромы...
   Часто истина все-таки раскрывалась, хотя и слишком поздно. Тогда наиболее разумных и справедливых людей охватывали негодование и стыд. Многие папы, духовные и светские правители, клеймили злое суеверие и раз навсегда запрещали властям придавать расследованию убийств вероисповедное значение.
   У нас такой указ был издан 6-го марта 1817 г. императором Александром I.
   В 1870 г. греческий патриарх Григорий тоже осудил легенду об употреблении евреями христианской крови, назвав ее "внушающим отвращение предрассудком не твердых в вере людей".
   Но указы тлеют в архивах, а суеверия живучи. И вот, снова, даже с трибуны Государственной Думы, распускают старую ложь, угрожающую насилием и погромами.
   В этой лжи звучит та самая злоба, которая некогда кидала темную языческую толпу на первых последователей христианского учения. Еще недавно в Китае та же сказка об употреблении детской крови, пущенная китайскими жрецами против миссионеров, стоила жизни сотням местных христиан и европейцев. Всегда за нею следовали темные и преступные страсти, всегда она стремилась ослепить и затуманить толпу и извратить правосудие...
   И всегда с нею боролось чувство любви и правды. Не к одному римскому сенату были обращены слова христианского писателя, мученика Иустина, который в свое время боролся с тем же суеверием:
   "Стыдитесь, стыдитесь приписывать такое преступление людям, которые к тому непричастны. Перестаньте, образумьтесь!"
   Мы присоединяем свои голоса к голосу христианского писателя, звучащему из глубины веков призывом к любви и разуму.

   К. К. Арсеньев, В. Г. Короленко, М. Горький, Леонид Андреев, чл. Гос. Сов. М. М. Ковалевский, чл. Гос. Сов. А. Васильев, чл. Гос. Сов. Н. Загоскин, чл. Гос. Сов. И. Озеров, чл. Гос. Сов. Д. Гримм, чл. Гос. Сов. М. Стахович, гр. И. И. Толстой, Григ. Градовский, Д. Мережковский, З. Гиппиус, Вяч. Иванов, Е. Чириков, Д. Философов, А. Федоров, Федор Соллогуб, А. Потрессов, гр. Алексей Толстой, Валент. Сперанский, С. Сергеев-Ценский, Александр Блок, Александр Бенуа, К. Арабажин, акад. В. Вернадский, акад. А. Фаминцин, Ив. Петрункевич, Н. Анненский, Н. В. Мокиевский, Н. А. Русанов, В. Семевский, А. М. Редько, Ф. Д. Крюков, А. Петрищев, А. В. Пешехонов, С. Я. Елпатьевский, А. И. Иванчин-Писарев, В. А. Плансон, Н. Н. Шпитников, В. И. Добровольский, проф. А. А. Пиленко, Ф. Батюшков, Л. Ф. Пантелеев, А. П. Философова, А. Н. Калмыкова, А. С. Милюкова, С. Пантелеева, К. Барянцевич, М. Славинский, И. Жилкин, В. Муйжель, М. Арцибашев, В. Лодыженский, Ник. Олигер, Д. Линев, Скиталец (Петров), быв. проректор Спб. университета проф. по кафедре истории церкви И. Д. Андреев, проф. А. Жижиленко, проф. М. Туган-Барановский, проф. Эрвин Гримм, проф. Л. Петражицкий, проф. П. Чубинский, проф. И А. Покровский, проф. И. А. Бодуэн-де-Куртенэ, проф. С. Салазкин, проф. В. В. Святловский, Д. В. Стасов, Ф. И. Родичев, проф. М. Ростовцев, В. Д. Набоков, акад. Д. Овсянико-Куликовский, В. Д. Кузьмин-Караваев, Петр Струве, проф. Н. И. Кареев, проф. Ф. Зелинский, проф. Ив. Гревс, В. Водовозов, П. Милюков, Н. В. Некрасов, В. Яковенко, П. Стебницкий, Г. Фальборг, Н. И. Фалеев.П. Д. Боборыкин, В. Воронцов, Н. О. Лоский, К. В. Аркадакский, В. Тихонов, Н. В. Огнев, О. К. Нечаева, С. Э. Евдокимова, Е. И. Шевырева, М. Н. Стоюнина, Л. В. Лосская,
   члены Гос. Думы: Н. Панкеев, С. Дунаев, М. Воронков, С. Петровский, Н. Захарьев, Н. Скалозубов, А. Булат, С. Максудов. Г. Гутоп, В. Виноградов, Н. Щепкин, А. Шингарев. гр. А. Уваров, X. Хас-Мамедов, В. Дзюбинский, А. Бабянский, Н. Аджемов, С. Востротин, И. Гайдаров, В. Фальц-Фейн, Н. Ляхницкий, Н. Волков, П. Н. Маньков, А. Никольский, М. Васильев, М. Мурзаев, Е. Гегечкори, А. Скороходов, Ю. Блюменталь, Н. Мефодиев, А. Террас, М. Шульценберг, Н. Румянцев, В. Степанов, И. Покровский, И. И. Покровский, Н. Н. Кутлер, Н. Львов, П. Кропотов, А. Войлошников, А. Шило, А. Мягкий, Н. Мерзляков, И. Томилов, А. Попов III, В. Бич. К. Черносвитов, В. Харламов, А. Березовский, А. Новиков, И. Лукашин, И. Лучицкий, М. Челноков, П. Устинов, Т. Белоусов, В. Башкиров, И. Ефремов, В. Комсин, С. Эльтеков, К. Петров III, Ф. Чиликин, К. Харитонов, П. Герасимов, К. Бардиж, К. Тевкелев, А. Добровольский.
   Проф. С. Булич, проф. А. А. Кадьян, акад. Сергей Ольденбург, Е. Я. Корсакова, врач О. Каминская, А. Дементьева, Е. М. Лазаревская, Е. А. Родичева, Е. Н. Чирикова, Н. Пивоварова, Ек. Леткова, В. Гримм, М. Чебышева, В. Тарновская, П. С. Стасова, А. Ю. Кадьян, М. Небольсина, Л. Грамматчикова, Л. Яковлева, С. Гусев-Оренбургский, проф. Н. А. Гредескул, А. С. Пругавин, В. Тотомианц, В. Чарнолусский, член-сотрудник спб. археологического института М. Я. Корольков, И. В. Дмитриев, преподаватель истории религии и церкви на высших женских курсах А. Карташев, А. Ростиславов, Г. Гамина, М. А. Лихарев, А. Замятин, Т. Каменецкая, В. Евдокимов, Е. Петрова, А. Васильева, Горяинов, М. Каменецкая, К. Марков, С. А. Савинкова, М. Маркова, З. Фосс, А. Н. Пешкова-Толиверова, Е. Н. Водовозова, А. Оссендовский, С. Сермягин, Т. Ганжулевич, Н. С. Враская, Сергей Яблоновский (Москва), Морковиц-Белгородский (Москва), В. И. Немирович-Данченко, Георгий Чулков, прис. повер. Б. Г. Ольшамовский, проф. С. Метальников, член Гос. Думы Ф. А. Еремин, А. Серафимович, Дмитрий Крачковский, С. Г. Сватиков, Мих. Могилянский, член-сотрудник археологического института А. А. Бунин, прив.-доц. В. Строев, С. Е. Рынкевич, И. А. Аполлонин, Модест Нагловский, Александр Нагловский, И. А. Корсаков, С. Ц. Дегтерева, Елена Нагловская, Елена Меженинова, В. Вязьмитинов, О. Вязьмитинова, В. Брюсянин. А. И. Куприн, проф. Ев. Шульц, А. Емельянова, А. Умнова, Е. Опель, В. Деменко-Курбатова, Л. Колотова, В. Егорова, К. Дебу, Н. Сакара, Я. Комаровская, А. Сердобинская, В.Половцева, Л.Терентьева, Мартьянова, А. Диксон, В. Емельянова, Е. Д. Келина, О. П. Бражникова, Е. А. Мохначева, Е. П. Добровольская, К. Ф. Федорова, Т. Голубева, Ант. Невенгловская, Е. Филипченко, Ю. Гудякова, Е. Соловьева, Е. Гельштер, В. Н. Родендорф, В. А. Мукаспев, В. Засулич, З. Самойлов, проф. И. Лапшин, И. М. Булацель, О. Белявская, редактор газеты "Северо-Западный Телеграф" В. А. Адамович, д-р мед. Н. А. Иванов (Стрельна), Н. Мальстедт (Выборг), В. А. Лугаковский (Варшава), член 1-й Государственной Думы Е. И. Кедрин. Е. Соломин, М. Соломина-Крогиус, В. Н. Иванченко, Н. Н. Иванченко-Гредескул, А. Н. Будищев, А. С. Давыдов, члены Гос. Думы Сергей Липягов и Иванов 2-й, А. К. Сержпутовский. В. А. Поссе, отставной генерал-от-инфантерии И. Потоцкий, редактор журнала "Север" Н. Мертц, редактор газеты "Старорусская жизнь" В. П. Каниовский, землемер Балвчунас (Оренбург), Ев. Олохова, Ел. Олохова, сотрудники "Старорусской Жизни", группа слушателей спб. политехнических курсов т-ва профессоров и преподавателей в 15 человек, Татьяна Шидловская, Анна Шидловская, В. Лущик, Вл. Тетяев, Георгий Шидловский, М. Красноглядов, Н. Бакановский, Н. А. Морозов, М. Новорусский, Николай Левитский (Одесса). Ник. Рубакин (Швейцария), Н. Г. Вучетич, Я. Купала, Л. В. Адамович, Л. Строковская, С. Скуридина, Ю. Насальчук, Л. Насальчук, Я. А. Чухин (Омск), группа студентов Спб. университета в 184 чел., Анна Геринг, М. И. Семенов, д-р мед. А. И. Воскресенский. А. Н. Анненская, Тат. А. Богданович. Е. С. Короленко, Л. С. Кулакова, П. Е. Кулаков, члены редакции "Современного Мира": К. Л. Вейдемюллер, М. К. Иорданская, Н. И. Иорданский, В. П. Кранихфельд, сотрудники того же журнала: Вл. Бонч-Бруевич, Вера Величкина, В. Керженцев, Вс. Кожевников, В. Львов-Рогачевский, Евг. Ляцкий, И. Матвеев, С. Сватиков, П. Орловский, К. Тахтарев.

   Как известно, обвинительный акт по делу Бейлиса есть документ, к которому приковано внимание всего мира. Со времени процесса Дрейфуса [3] не было ни одного дела, которое бы так взволновало общественное мнение.
   Причина тому ясна. Обвинительный акт по делу Бейлиса является не обвинением этого человека, это есть обвинение целого народа в одном из самых тяжких преступлений, это есть обвинение целой религии в одном из самых позорных суеверий.
   При таких обстоятельствах, будучи под контролем миллионов человеческих умов, русская юстиция должна была быть особенно осторожной и употребить все силы, чтобы оказаться на высоте своего положения. Киевская прокуратура, взявшая на себя задачу, которая не удавалась судам всего мира в течение веков, должна была понимать, что ей необходимо создать обвинение настолько совершенное, настолько крепко-кованое, чтобы об него разбилась колоссальная сила той огромной волны, что поднималась ему навстречу.
   Не надо быть юристом, надо быть просто здравомыслящим человеком, чтобы понять, что обвинение против Бейлиса есть лепет, который любой защитник разобьет шутя. И невольно становится обидно за киевскую прокуратуру и за всю русскую юстицию, которая решилась выступить на суд всего мира с таким убогим багажом.
   Но разбор обвинительного акта не входит в задачу этой статьи. Сейчас на нас лежит иной долг, тяжкий долг, от которого, однако, мы не можем уклониться.
   Мы должны сказать о том, при какой обстановке создался этот обвинительный акт по делу Менделя Бейлиса.
   Убийство Ющинского, загадочное и зверское, вызвало к жизни вековое предание о том, что евреи для своих ритуальных целей время от времени замучивают христианских детей. Эта версия убийства, естественно, взволновала еврейское население. А в некоторых слоях русского населения и в политических кругах стали опасаться, что евреи собьют полицию и следствие с истинного пути.
   Как крайнее выражение этих опасений явился запрос правых в Государственной думе, обвинявший киевскую полицию в сокрытии истинного характера убийства под давлением евреев. При обсуждении этого запроса член Государственной думы Замысловский дошел до утверждения, что евреи только в тех местностях совершают ритуальное убийство, где им удалось подкупить полицию. И что самый факт совершения ритуального убийства в какой-либо местности уже свидетельствует о том, что полиция в этой местности подкуплена...
   Конечно, евреи не так бессмысленны, чтобы положиться на полицию в столь опасном деле. Для сокрытия злодеяния, раскрытие которого грозило по меньшей мере повторением Кишинева, они, конечно, не остановились бы на околоточном, а пошли бы гораздо дальше. А потому Замысловский непоследовательно остановился на полдороге. Надо было идти дальше, надо было бросить обвинение в сокрытии ритуальных злодеяний против судебного следователя, против прокурора окружного суда, против прокурора палаты.
   Замысловский этого не сделал. Но, по-видимому, эта мысль, затаенная, но гнетущая, привилась, дала ростки. Боязнь быть заподозренным в каких-то сношениях с евреями оказалась для многих непосильным душевным бременем. И мы знали мужественных людей, которые смеялись над бомбами и браунингами, но которые не смогли выдержать гнета подобных подозрений. И как это ни странно, но заявление Замысловского оказало самое решительное давление на киевскую прокуратуру.
   По крайней мере, прокурор Киевской судебной палаты Г. Г. Чаплинский стал действовать так, будто единственной целью его действий было убедить Замысловского, что он, прокурор палаты, чист как стекло, в этом отношении.
   Версию о ритуальном убийстве Ющинского не легко было обосновать на каких-нибудь данных. Начальник киевской сыскной полиции Е. Ф. Мищук отказался видеть в изуверствах, совершенных над мальчиком Ющинским, ритуальный характер.
   Устранив 7 мая 1911 года Мищука, заподозренного в подкупе его евреями, судебная власть призвала на помощь жандармского подполковника П. А. Иванова, а этот последний пригласил известного сыщика Н. А. Красовского.
   Но Красовский, как и его предшественник Мищук, тоже решительно отверг ритуальный характер убийства и приписывал преступление шайке профессиональных негодяев, группировавшихся около Веры Чеберяк. В этом направлении Красовским было произведено серьезное расследование, результаты которого были доложены прокуратуре.
   Когда точка зрения Красовского выяснилась, он, как и Мищук, был устранен от дела и так же, как и против Мищука, против Красовского было выдвинуто какое-то обвинение, - он был предан суду.
   Когда таким образом два начальника сыскных отделений были устранены, дело пошло...
   Вся полиция, терроризированная решительным образом действий прокурора палаты, поняла, что если кто слово пикнет, то есть не так, как хочется начальству, будет немедленно лишен куска хлеба и, мало того, посажен в тюрьму. Естественно, что при таких условиях все затихло и замолкло, и версия Бейлиса стала царить "рассудку вопреки, наперекор стихиям", но на радость господину прокурору палаты...
   Однако мы убеждены, что и в среде маленьких людей найдутся честные люди, которые скажут правду даже перед лицом грозного прокурора. Мы утверждаем, что прокурор Киевской судебной палаты тайный советник Георгий Гаврилович Чаплинский запугал своих подчиненных и задушил попытку осветить дело со всех сторон.
   Мы вполне взвешиваем значение слов, которые сейчас произнесли. Мы должны были их сказать, мы имеем право говорить и будем говорить...

   В прошлой статье я говорил о поразительном и резком отступлении от среднего интеллектуального и образовательного уровня состава присяжных, судящих Бейлиса. Об этом много говорят, пожимают плечами, недоумевают. Воображение отказывается объяснить это простой случайностью, и в кругах, интересующихся юридической стороной дела Бейлиса, задаются вопросом, в какой именно стадии составления списков могло случиться это резкое отклонение от нормы.
   Объяснений несколько. Я пока не стану вдаваться в подробное их изложение и анализ. Все они выделяют суд, производивший последний акт, жеребьевку очередных присяжных на данную сессию. Она происходила публично, на ней присутствовали лица заинтересованные, и суд щеголял особенной корректностью всей процедуры. С другой стороны, как мы видели, общие списки, составляемые на весь год, изменению не подверглись. В них естественное преобладание города Киева над уездом осталось неприкосновенным.
   Отсюда следует, что данный вопрос локализируется в стадии составления и присылки суду готовых очередных списков на ту сессию, в которую попало дело Бейлиса. Говорят, что если бы просмотреть списки присяжных на всю ту серию сессии, которая совпала с разбирательством ритуального дела, то оказалось бы, что все они так же резко отличаются от среднего состава, и норма вновь восстановляется по окончании этой серии. Это, конечно, легко проверить.
   В задачу настоящей статьи не входит подробный анализ этого вопроса, и я, быть может, вернусь к нему в другое время, теперь я имею в виду лишь констатировать факт, отметить толки, им порождаемые, и указать на необходимость осветить всю процедуру составления очередного списка так же всесторонне и ясно, как была освещена процедура жеребьевки; также необходимо освещение того материала, над которым она производилась.
   Как бы то ни было, данный состав присяжных заседателей скоро сегодня получит поставленные судом вопросы и удалится для своего совещания. Слово этих скромных, серых деревенских людей телеграф разнесет по всему миру.
   Вопрос стоит так: признают ли они при наличии указанной "случайности" существование ритуала, или даже при таких условиях они его отвергнут?
   Мне невольно вспоминается другой состав присяжных, тоже по ритуальному делу и тоже очень серых, гораздо более серых, чем теперешние киевские присяжные. Они судили мултанцев [5].
   Два полуинтеллигентных человека и 10 мужиков. Правда, там были коренные мужики с предрассудками деревни, но и с крепкой, нетронутой деревенской совестью. Здесь пригородье и деревня киевская, в которой нередки отделения союзов русского народа, разъедаюшая агитация и националистская демагогия. И там два первых состава присяжных вынесли обвинительные приговоры, имея дело с вопиюще искаженным следственным и судебным материалом, но они не колебались, когда завеса была приподнята.
   Дело Бейлиса тоже искажено ложным направлением следствия, но и оно стало ясно после суда и речей защиты. В своей реплике сегодня прокурор уже не аргументировал. Вся его речь была страстным демагогическим воззванием к чувствам племенной ненависти и вражды.
   Этим подчеркнуты ожидания, какие обвинение возлагает на этот состав присяжных.
   Оправдаются ли они, трудно быть пророком при таких сложных обстоятельствах и не имея уверенности, до каких пределов могли доходить "случайности". Я лично не теряю надежды, что луч народного здравого смысла и народной совести пробьется даже сквозь эти туманы, так густо затянувшие в данную минуту горизонт русского правосудия.
   Правда, испытание, которому оно подвергнуто на глазах у всего мира, тяжелое, и если присяжные выйдут из него с честью, это будет значить, что нет уже на Руси таких условий, при которых можно вырвать у народной совести ритуальное обвинение.

   Среди величайшего напряжения заканчивается дело Бейлиса. Мимо суда прекращено всякое движение. Не пропускаются даже вагоны трамвая. На улицах - наряды конной и пешей полиции. На четыре часа в Софийском соборе назначена с участием архиерея панихида по убиенном младенце Андрюше Ющинском. В перспективе улицы, на которой находится суд, густо чернеет пятно народа у стен Софийского собора. Кое-где над толпой вспыхивают факелы. Сумерки спускаются среди тягостного волнения.
   Становится известно, что председательское резюмэ резко и определенно обвинительное. После протеста защиты председатель решает дополнить свое резюмэ, но Замысловский возражает, и председатель отказывается. Присяжные ушли под впечатлением односторонней речи. Настроение в суде еще более напрягается, передаваясь и городу.
   Около шести часов стремительно выбегают репортеры. Разносится молнией известие, что Бейлис оправдан. Внезапно физиономия улиц меняется. Виднеются многочисленные кучки народа, поздравляющие друг друга. Русские и евреи сливаются в обшей радости. Погромное пятно у собора сразу теряет свое мрачное значение. Кошмары тускнеют. Исключительность состава присяжных еще подчеркивает значение оправдания.

   Закончившийся 10 ноября киевский процесс представляет собою одно из тех немногих судебных дел, которые при всей незначительности точки своего отправления превращаются в исторические события, надолго врезывающиеся в сознание стран и нередко образующие водораздел между двумя главами ее политической жизни.
   Вся Россия, как она есть, со всеми своими социальными и национальными противоречиями и чудовищными культурными контрастами, нашла свое прямое или косвенное отражение в этой страстной борьбе, поводом к которой послужил исколотый труп беспризорного мальчика, а ставкой в которой была судьба никому неведомого приказчика-еврея.
   Черные режиссеры судебного издевательства над еврейством только потому дерзнули поднять в XX веке нелепое обвинение, унаследованное от той эпохи, когда ведьмы ездили на шабаш к сатане, что чувствовали за своей спиной крепкую опору: царь Николай, который не выходит из под опеки темных проходимцев, сменяющих профессию конокрадов на профессию придворных чудотворцев, хотел во что бы то ни стало доказательств еврейского ритуала.
   Если среди его министров и были, как намекала пресса, противники выставления официальной России на всемирное позорище - а г. Коковцов несомненно тревожился при мысли, как будет он глядеть в глаза Ротшильду [8], - то верх, как всегда, одержали наиболее сервильные, и бесчестнейший среди них, министр юстиции Щегловитов, отставная гордость "либеральной" магистратуры [9], взял на себя задачу организовать ритуальный процесс с желательным царю обвинительным результатом.
   Все силы государственной власти были приведены в движение: сменяли сыщиков, судебных следователей, силою вещей отклонявшихся от ритуального пути, наиболее непокорных отдавали под суд, терроризовали путем полицейских преследований местную администрацию и всех вообще, кто соприкасался со следствием, сменяли прокуроров, подбирали экспертов из среды маньяков или клейменых мошенников, терроризовали оппозиционную прессу путем удесятеренных репрессий и, в конце концов, подтасовали состав присяжных.
   Но и отпор зато принял неожиданные размеры. Завязка этой ритуальной судебной трагикомедии падает на глухое время начала 1911 года, когда политическое оживление, еле намечавшееся, имело еще потенциальный характер, а реакция, успевшая уже исчерпать все свои внутренние ресурсы, начинала искать внешних стимулов для своих дальнейших подвигов. Но развязка всего предприятия, по крайней мере той его части, которая связана с делом Бейлиса, отодвинулась от завязки почти на три года и пришлась в эпоху бурного брожения в городах, массовых политических стачек, волнения в университетах, протестующих выступлений различных корпораций, роста оппозиционной прессы и серьезной роли рабочих газет.
   Сам по себе вопрос, поставленный воинствующей реакцией в порядок дня, вопрос о потреблении еврейством в эпоху кинематографов и аэропланов христианской крови, вопрос по самой своей чудовищности рассчитанный на психологию самых темных деревенских масс, в городах мог вызвать только чувство возмущения и острого стыда. Даже и очень умеренные элементы испугались уголовной разнузданности реакции, которая окончательно утратила способность ориентироваться во времени.
   Кроме влиятельного на верхах "Нового Времени", несомненно наиболее подлой газеты на нашей вообще не очень опрятной планете, едва ли десяток мало кем читаемых погромных листков принял ритуальный лозунг. "Киевлянин", руководящий орган националистов, рекрутирующихся преимущественно в юго-западном крае, заблаговременно покинул ненадежную ладью ритуального обвинения.
   Вся остальная пресса занялась усердно мобилизацией общественного мнения против инициаторов средневекового процесса. А так как банда "ритуалистов", начинающаяся убийцами мальчика, киевскими ворами, и продолжающаяся полицейскими и судебными властями, увенчивается царем всея России, то агитация против кровавого навета, независимо от воли либеральных политиков и редакций, приняла явно революционный анти-монархический характер.
   Это лучше всего подчеркивала полиция, которая так яростно штрафовала и конфисковала газеты за разоблачения воровской банды Чебыряк, как если бы дело шло о непосредственном оскорблении величества. За время процесса и в связи с ним было 66 случаев репрессий против печати: наложено было 34 штрафа на сумму 10.400 рублей, конфисковано 30 изданий, в 4 случаях редакторы подверглись аресту, 2 газеты закрыты до суда. Незачем пояснять, что больше всего пострадала рабочая печать.
   Агитация прессы дополнялась коллективными воззваниями наиболее популярных общественных деятелей и писателей, резолюциями ученых обществ и корпораций либеральных профессий. Массовые рабочие стачки протеста против организованного судебного подлога явились наиболее решительной и внушительной демонстрацией негодования, в корне убивавшей россказни о "народном" характере антисемитского похода.
   Таким образом, от дела Бейлиса, по мере того, как оно проходило разные этапы, протягивались нити во все стороны: в салоны придворной петербургской знати и в революционные рабочие кварталы, в либеральные редакции и в монастыри, в воровские трущобы и в царский дворец.
   - Вот что такое либерализм, демократия, революция, - говорила одна сторона, - это - таинственная жидо-масонская организация с могущественным интернациональным правительством во главе; ее задача -- подчинить себе весь христианский мир, а на пути к этой цели руководящие евреи подкрепляются кровью христианских младенцев!
   - Вот что такое правящая реакция, - отвечала другая сторона: - она вынуждена воскрешать процессы средних веков, чтобы создать подходящую обстановку для своего собственного существования!
   В этой атмосфере напряженных политических страстей и полной мобилизации обоих фронтов классовые очертания, разумеется, не исчезали ни на один миг. Но основная группировка сил шла в сущности по более элементарной линии: XVII столетие и XX! И наше русское XVII столетие, перенявши наследство европейского средневековья, оказалось разбито по всей линии. […]

   В Севастополе градоначальник запретил в кинематографе демонстрирование процесса Бейлиса.
   "Вятская правда" за перепечатку из "Дня" статьи "Источники ритуальной лжи" привлекается к ответственности по 74 ст. уг[оловного] уложения.

   Из зала суда. Убийца Ющинского, Мендель Бейлис - типичный преступник, с выдающейся нижней челюстью, покатым лбом. Голова с широким иудейским затылком густо поросла жесткими, матово-черными волосами. Фигура широкая, сутуловатая, крепкая… Старые художники изображали убийц и заговорщиков с такими лицами и фигурами. Он часто подносит платок к глазам и делает вид, что плачет…

/"Земщина", 1 октября 1913г.,с.2/

   Нам важнее всего установление несомненности ритуального убийства…

/"Земщина", 23 февраля 1913г,.с.4/

   Парижское агентство получает о деле Бейлиса ежедневно телеграммы в 10.000 слов.

/"Киевская мысль", 27 сентября 1913г.,с.9/

   Мендель Бейлис совершенно затерялся среди толпы пророков, царей, фараонов, и все время хотелось сказать:
   - Послушайте, Мендель, что-то вы уселись на скамье подсудимых между Саулом и Давидом? Ведь здесь разбирается дело Ветхого Завета, судят израильских царей и пророков, а вы пришли с кирпичного завода и мозолите глаза…

/"Речь", 23 октября 1913г.,с.3/

   Луис Гамерлинг, президент союза иноязычной прессы в Америке, насчитывающей более 600 газет с тиражем, превышающим 6 миллионов, опубликовал от имени союза энергичный протест против кровавого навета. Духовенство многих церквей избрало дело Бейлиса темой для своих воскресных проповедей и зовет свою паству бороться с ритуальной легендой.

/"Киевская мысль", 18 октября 1913г.,с.9/

   Социалистическое движение. Минск. Часть рабочих некоторых мастерских по наущению жидов не вышла на работу.

/"Русское знамя", 27 сентября 1913г.,с.1/

   Брест-Литовск, 18/10. В ночь с 17 на 18 октября здесь были расклеены прокламации, призывающие к погрому.

/"День", 19 октября 1913г.,с.3/

   В Мариинской женской гимназии в Полтаве учительница немецкого языка Сошальская предложила ученице второго класса, еврейке, перевести фразу: "Евреи употребляют христианскую кровь". Девочка отказалась исполнить требование учительницы. Сошальская поставила ученице двойку.

/"Речь", 20 октября 1913г.,с.5/

   Петербург, 13 сентября. Цюрихский профессор Блейлер: вообще в деле Бейлиса наука ни причем (о мед.экспертизе Косоротова и т.п. - Г.М.). Мы, европейцы, смотрим на это дело как на скверный анекдот.

/"Киевская мысль", 14 сентября 1913г.,с.6/

   Редакция получила письмо протеста по поводу киевского процесса от чехов, озаглавленное "Во имя славянского человеколюбия". Под письмом 127 подписей, в том числе профессора Т.Масарика, депутатов, профессоров и редакторов газет.

/"День", 27 сентября 1913г.,с.2/

   …Религия эта, по русским законам, не может быть дозволена и участники ее подлежат обезвреживанию или путем ссылки в такие места, где они должны вымереть, или путем вечного заключения. …Признав жидовскую религию изуверской, правительство не остановится перед мерами ликвидации жидов тем или иным способом, и потому времена Амана к нему приблизились.

/"Русское знамя", 20 октября 1913г.,с.1/

   Единодушно одобрена резолюция: "Религиозно-философское общество… не унижаясь до опровержения возведенного на еврейство обвинения в совершении ритуальных убийств, - протестует против того оскорбления, которое наносится этим обвинением всему русскому народу".

/"День", 20 октября 1913г.,с.3/

   …В синагоге на Офицерской - битком набитой жидами, происходит усерднейшее моление… сатане, дабы покровитель иудина племени помог им выйти сухими из воды!.."

/"Русское знамя", 28 сентября 1913г.,с.2/

   Главная хоральная синагога в Спб. по случаю наступления судного дня (Иом-Кипур) была переполнена молящимися. Общественный раввин М.Г.Айзенштадт произнес речь, в которой говорил о роли евреев, впервые провозгласивших высшие общечеловеческие идеалы, о жизнеспособности этого народа, устоявшего в самые тяжкие для него времена.
   В двадцатом столетии, - сказал он, - нас сравнивают с людоедами. Наступил судный день, день всепрощения. Мы молим не о мести нашим врагам. Мы молим Всевышнего о том, чтобы он открыл глаза тем, которые не знают, что они творят".
   Во время речи раздавались рыдания и плач.

/"День", 28 сентября 1913г.,с.2/

   Многие убеждены, что убийство Ющинского, - "убийство "под ритуал"". Убийство это, по мнению этих людей, совершено ради того, чтобы вызвать еврейский погром и во время погрома поживиться еврейским добром.

/"Киевлянин", 29 ноября 1913г.,с.2/

   Итальянская печать в статьях, посвященных Бейлису, с изумлением отмечает, что бесстыдная, ложная легенда о ритуальном убийстве введена в обвинительный акт.

/"Киевская мысль", 27 сентября 1913г.,с.8/

   Екатеринослав. 27.1Х. Во всех синагогах по поводу дела Бейлиса совершены молебствия. Многие евреи решили поститься в продолжении двух дней.

/"Днем", 28 сентября 1913г.,с.2/

   Вильно. К постовому городовому подбежал старик еврей и закричал: "Арестуйте меня. Я убил Ющинского". Еврейская вечерняя газета… напечатала, будто он сказал: "За что вы судите Бейлиса, ведь вы сами убили Ющинского", и добавила, что слабый ум старика не выдержал тайн киевского процесса.

/"Новое время", 15 октября 1913г.,с.3/

   "С.Петерб.Цейтунг" пишет: "Каков бы ни был приговор суда, самый факт возбуждения в XX столетии ритуального процесса бросает тяжкое обвинение тем, кто поднял этот средневековый кровавый навет. Но наказание за эту тяжкую вину несем все мы, и, прежде всего, - несчастный русский народ, преступно натравливаемый на евреев".

/"Киевская мысль", 28 сентября 1913г.,с.8/

   Торговец Александровского рынка Щ. и А., читая газетный отчет о процессе Бейлиса, заспорили о том, виновен он или нет. А. Утверждал, что Бейлис не виновен. Щ. старался доказать обратное. Спор принял горячий характер. Наконец, Щ., выведенный из терпения упорством А., стал избивать его нанося кулаком удары в голову…

/"День", 20 октября 1913г.,с.6/

   В Иоганесбурге состоялось собрание протеста с участием бургомистра и христианских священников. Архиепископ Сейтон внес резолюцию с выражением глубокой симпатии евреям по поводу возрождения чудовищной легенды. Сейтон заявил, что он, христианин, радуется возможности участия в протесте. Принята резолюция, предлагающая Грэю сделать представление России о предупреждении погромов.

/"Киевская мысль", 24 октября 1913г.,с.8/

   Екатеринослав. Местный листок "Двуглавый Орел" перепечатал по просьбе Пуришкевича экспертизу Пранайтиса. В Юзовке распространяются погромные возвания.

/"Русские Ведомости", 19 октября 1913г.,с.6/

   Лондон. 6.Х. Таймс метко определила, что все улики против обвиняемого могут поместиться на острие булавки. По мнению английской печати дело Бейлиса - последняя соломинка, за которую хватаются крайне правые в борьбе против молодой России.

/"День", 7 октября 1913г.,с.2/

   Вена, 11 октября. Здесь произвело большое впечатление опубликованное венгерским художником Альфредом Лакошо письмо И.Е.Репина, в котором знаменитый художник выражает свое возмущение по поводу ритуального навета.

/"Киевская мысль", 12 октября 1913г.,с.8/

   Петербург, 25 сентября. На собраниях крупных заводов принята резолюция протеста против кровавого навета на евреев.
   Вильно, 25 сентября. Бастует большинство заводов, ремесленные заведения, много контор и магазинов. Христиане примкнули к забастовке. По улицам ходят патрули.

/"Киевская мысль",26 сентября 1913г.,с.6/

   В связи со слухами о предстоящем сегодня, в день еврейского праздника "Иом-Кипур", молении в синагогах об оправдании Бейлиса, заменяющий градоначальника, его помощник Ильин, предложил председателям духовных правлений распорядиться о недопущении новых молитв.

/"День", 29 сентября 1913г.,с.2/

   Кощунство над иудейством является кощунством и над Христом, ибо Христос один и тот же в Ветхом и Новом завете, "мы все во Христе иудеи". Былые силы связали нас с иудейством и отречься от Израиля - значит отречься от христианства.
   Обвинение Бейлиса - обвинение религиозное прежде всего. И оправдание от него должно быть религиозное. Чей же голос должен произнести это оправдание? То, что сейчас происходит, есть мировое унижение. Оба вопроса - об еврействе и свободной России решаются на религиозной почве.
   - Неблагополучно сейчас в России, как в доме, где лежит мертвое тело - закончил Д.С.Мережковский.

/"День", 20 октября 1913г.,с.3/

   Как сообщают харьковскому "Утру" из станицы Лабинской, Кубанской области за подписью 34 казаков станичников, послано на имя В.А.Маклакова приветствие защите Бейлиса.
   "Нет дела Бейлиса! - так заканчивается письмо, - есть дело всего русского народа, к которому принадлежать мы за честь для себя считаем. И мы глубоко верим, что и киевские присяжные заседатели докажут нам, что считаться русским не стыдно…".

/"Речь", 22 октября 1913г.,с.5/

   Газета "Речь" заслуживает с нашей стороны внимания тем, что в защиту жидовства в ней пишут продавшиеся жидам столбовые русские дворяне! Да, до такого постыдства дожили мы, что в ряде защитников жида Бейлиса, выпустившего всю кровь из 12-летнего мальчика Андрюши и подвергавшего его мучительнейшим истязаниям в символическую месть Христу, выступили, вместе с жидом Грузенбергом, чистокровные русские люди: Н.П.Карабчевский и В.А.Маклаков - брат министра внутренних дел... Русским людям, хотя и не носящим на себе креста по небрежению к нему, но все же крещеных по рождению, взяться за защиту убийц Иисуса Христа, к чему сводится все дело Бейлиса, - какой позор!

/"Русское знамя", 25 сент.1913г.,с.2/

   Служащие моск. земск. управы, слушатели университета имени Шанявского, высших женских курсов, женских педагогических курсов и коммерческого института послали приветственные телеграммы Бейлису и его защитникам.

/"Киевская мысль", 31 окт.1913г./

   Русское общество прекрасно знает, что стоит пригласить в качестве защитников таких "светил" отечественной адвокатуры, как В.Маклаков, Карабчевский, Грузенберг и пр., дело пахнет не тысячами, а сотнями тысяч рублей, а если принять во внимание заграничную агитацию - то и миллионами.

/"Русское знамя", 28 сент.1913г./

   В Белостоке после месячного заключения освобождены девять рабочих, арестованных за забастовку протеста в связи с делом Бейлиса.

/"Киевская мысль", 30 окт.1913г./

   Ввиду отказа защитников от денежного вознаграждения, еврейская община предполагает учредить стипендию их имени в каком-либо учреждении.

/"Киевская мысль", 30 окт.1913г./

   Американцы о деле Бейлиса. ...В печати и на митингах протестов переходят к вопросу об антисемитизме в России вообще. Оказана невольная услуга американским евреям: если в Америке и завелся было где-то червяк антисемитизма, то теперь он надолго загнан.

/"Киевская мысль", 18 октября 1913г./

http://www.russian-globe.com/N19/MeshBeilisPress1.htm

---

  [1] Автор обращения "К русскому обществу" - известный писатель начала XX века Владимир Галактионович Короленко. Оно было опубликовано 30 ноября 1911 года в газете "Речь" и перепечатано многими другими печатными органами в период подготовки к процессу Бейлиса. Вышло отдельным изданием в 1912 г.
  [2] Шульгин Василий Витальевич (1878-1976). Сын профессора, монархист и националист, один из ведущих журналистов газеты русских националистов "Киевлянин". Сторонник Столыпина. Член II, III и IV Государственных Дум. За приводимую ниже статью осуждён на 3 месяца тюрьмы.
  [3] Дело, связанное с обвинением офицера французской армии Дрейфуса в государственной измене (1894). Хотя настоящий виновник был выявлен быстро, Дрейфуса оправдали только в 1906. Дело это, сфабрикованное высшими государственными служащими, имело явную антисемитскую подоплёку.
  [4] Короленко присутствовал на суде в качестве журналиста, опубликовав серию статей. Данная статья была конфискована, а Короленко привлечен к судебной ответственности. Процесс над ним несколько раз откладывался и в итоге был отменен революцией 1917 года.
  [5] Речь идёт о ещё одном деле с обвинением в ритуальном убийстве. Обвинялись удмурты из села Мултан Вятской губ. Тогда (1892-1896) главным заступником несправедливо обвинённых выступил В. Г. Короленко, по инициативе которого дело дважды отправлялось на пересмотр в связи с нарушениями процессуального порядка.
  [6] О впечатлении от приговора В. Г. Короленко писал брату Иллариону по возвращении в Полтаву в ноябре 1913 г.: "...Ты, брат, не можешь и представить себе, что это делалось на улица Киева в момент оправдания. Такая общая радость, такой поток радости, что в нем прямо потонуло впечатление от тысяч черносотенцев, собравшихся темным пятно у Софийского собора (почти рядом с судом)".
  [7] Лев Давидович Троцкий - социал-демократ, с 1917 г. - большевик и один из руководителей Советского государства.
  [8] В. Н. Коковцов - министр финансов, Ротшильды - крупнейшие парижские банкиры, кредитовавшие российское правительство.
  [9] В молодости будущий министр, а позднее - и председатель Госсовета, считался либералом. В правительстве же зарекомендовал себя черносотенцем.

к перечню