Настоящая работа посвящена одному из аспектов проблемы кадрового обеспечения Томского университета на начальном этапе его истории. В имеющейся литературе кадровая проблема применительно к первым годам работы Томского университета затрагивается. Исследователи делают вывод, что "благодаря гибкой кадровой политике мрачные прогнозы не подтвердились": новый университет притянул способных молодых исследователей из центра страны, многие из которых плодотворно работали в Сибири как на научной, так и на образовательной ниве [1].
   Наряду с приглашением "варягов" делались и попытки выращивать собственные кадры. Одна из таких попыток связана с именем Михаила Ивановича Боголепова. В истории его стремительного должностного взлёта от студента до декана и резкого обрыва томской карьеры отразились и внутренние проблемы организации научно-образовательного процесса, и методы их решения учёным сообществом, и внешние помехи университетскому делу.
   Будущий член-корреспондент АН СССР приехал в Томск из подмосковного Можайска. Он пополнил и без того многочисленную когорту выпускников духовных семинарий, променявших церковную карьеру на университетское образование. Студент Боголепов окончил университет в июне 1903 г. Учитывая учебные успехи и склонность к научной работе, его решили оставить при университете "для подготовки к профессорскому званию". Первое ходатайство об этом ректор направил попечителю учебного округа в сентябре 1903 г. Второе - в апреле 1904 г. Дело затягивалось, как выяснилось - из-за имевшегося у Боголепова строгого выговора (с предупреждением об отчислении) за участие в студенческих беспорядках. Только по прошествии полутора лет (6 января 1905 г.) было получено министерское разрешение на оставление Боголепова при университете. Политически неблагонадёжный выпускник получил 600 руб. годовой стипендии и два года на подготовку магистерской диссертации. История принятия Боголепова в число подготовляющихся к профессорскому званию подробно освещена С.А. Некрыловым [2].
   Первая преграда на пути способного выпускника университета к научной карьере была преодолена. Она оказалась не последней. Вторая возникла в связи с приёмом М.И. Боголепова в число преподавателей университета. 31 августа 1906 г. декан Юридического факультета Иван Александрович Базанов отправил на имя ректора (для препровождения "наверх") ходатайство о разрешении поручить Боголепову курс финансового права, который иначе некому было читать [3]. Учитывая срочность поиска преподавателей в условиях начинающегося учебного года, факультет (а за ним и университет) просил оформить Боголепова по ускоренному варианту (пренебрегая бюрократическими формальностями), да к тому же назначить ему повышенную (профессорскую) зарплату. Без выполнения последнего условия декан не чаял переманить в сибирскую провинцию молодого публициста, уже прижившегося в столице.
   На сей раз противостояние тянулось всего полгода, но было более напряжённым. Стороны обменялись целой серией официальных отношений, содержание которых можно кратко описать как поединок практической потребности и официальной нормы. Норма победила. 5 февраля 1907 г., после соблюдения всех необходимых формальностей, министр сообщил через попечителя о "высочайшем" повелении допустить Боголепова до преподавания с вознаграждением 2400 руб. [4] Это была обычная приват-доцентская зарплата. Правда, декан по получении этой резолюции добился назначения Боголепова ассистентом при Юридическом кабинете за 600 руб. в год [5]. Таким образом, факультет всё-таки нашёл возможность платить Боголепову 3000 руб., но министерство всё-таки не согласилось на выплату приват-доценту профессорского жалования. Не удалось факультету и провести назначение нового сотрудника ускоренным порядком. Свой первый курс лекций он начал читать со второго семестра.
   Вместе с весенним семестром 1906/1907 учебного года начался второй этап университетской карьеры Боголепова - восхождение к профессорской и деканской должностям. Перелистаем формулярный список [6]: апрель 1907 г. - разрешение командировки "с учёной целью" за границу. Декабрь - разрешение новой (восьмимесячной) командировки в 1908 г. Апрель 1910 г. - утверждение в степени магистра (после защиты диссертации в Харьковском университете). На лето того же года - командировка в Монголию "для изучения русско-монгольской торговли и причин ее упадка". Вернувшись из Монголии, Боголепов обнаруживает себя уже "исправляющим должность" экстраординарного профессора (согласно "высочайшему" приказу от 13 августа 1910 г.). Приказом от 10 мая 1911 г. он назначен уже и.д. ординарного профессора, в апреле следующего года вновь получает долгую (больше года) заграничную командировку, 10 августа 1912 г. утверждён в чине статского советника со старшинством (утверждён с 10 мая 1911 г. - очевидно, в прямой связи с получением должности ординарного профессора).
   Как видим, всё идёт, вроде бы, легко. Единственное лыко, которое, возможно, немного выбивается из этой строки - увольнение ("согласно прошению") от должности секретаря факультета, находившейся в руках Боголепова с ноября 1910 г. по ноябрь 1911 г. Но отказ от бумажной рутины, именуемой секретарство, для профессора - скорее успех, чем неудача. Так что последняя запись формуляра выглядит неожиданной: "Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 6 ноября 1912 г. за № 72 переведен на службу по ведомству Министерства финансов чиновником особых поручений V класса того министерства с 24 сентября 1912 г." [7]. Ясно, что речь идёт не о принудительном переводе, а добровольном переходе. И это - сразу после серии должностных успехов, приведших 33-летнего обладателя магистерской (всего лишь) диссертации к профессорской должности и титулу высокородия.
   Неужели вся научно-преподавательская деятельность Боголепова была подчинена лишь этой цели - получению высокого чина для выгодного перехода в министерство? От декана Базанова мы знаем, что преподаватели иной раз смотрели на Томский университет "как на переходную ступень к другим университетам" [8]. Но университет - как переходная ступень в министерство? Предположение маловероятное. Более похожим на правду было бы появление после защиты Боголеповым диссертации новых обстоятельств, изменивших его планы по развитию карьеры в Томском университете. Из формулярного списка таких обстоятельств не видно.
   Однако это не значит, что их не было. Для знакомства с ними годы подготовки диссертации можно выпустить; достаточно лишь отметить, что всё это время Боголепов пользовался содействием начальства, не встречая отказа ни в предоставлении командировок по России и за рубеж, ни в оплате издания диссертации в виде книги.
   Перейдём непосредственно к 1910 г., когда Боголепов поднялся на новую ступеньку в научной иерархии. Седьмого мая 1910 г., через полторы недели после успешной защиты Боголеповым магистерской диссертации, ректор харьковского университета Дмитрий Иванович Багалей телеграфировал своему томскому коллеге об успехе его подчинённого [9]. Таким образом, Боголепов наконец отработал "аванс", выданный ему в виде приват-доцентской должности. И тут же получил новый. Уже 10 мая 1910 г. факультетский совет "закрытой подачей голосов единогласно постановил ходатайствовать о назначении приват-доцента по кафедре финансового права М.И. Боголепова исправляющим должность экстраординарного профессора" [10]. Сообщая об этом в отношении на имя ректора, декан напоминал об острой нехватке кадров на факультете, а заодно уведомлял о спросе на Боголепова, который, "по имеющимся на факультет сведениям, уже получил предложения занять кафедру финансового права из университетов Варшавы и Казани и предложение читать специальный курс из С.-Петербургского Политехнического Института" [11]. Понятно, что писалось всё это не собственно для ректора (с 1909 года эту должность занимал недавний декан Юрфака Базанов, столь настойчиво боровшийся за Боголепова четырьмя годами ранее) - писалось это для высшего начальства, утверждению которого подлежало назначение. Противиться преподавательской карьере Боголепова ни попечитель, ни министр не стали, и он был утверждён и.д. не только экстраординарного, но и ординарного профессора [12] - это мы уже знаем из формуляра.
   Но в формуляре не отразилась кульминация этой истории. 28 февраля 1911 г. и.о. декана Юридического факультета официально сообщил ректору, что факультет избрал Боголепова на должность декана [13]. Два месяца ушло на рассмотрение дела в верхах, и 26 апреля попечитель уведомил ректора, что министр народного просвещения "не находит возможным утвердить" факультетского избранника [14]. Каковы причины и каковы последствия этого события?
   Говоря о причинах, надо отметить, что место декана, видимо, не было привлекательным для профессоров факультета. После ухода Базанова должность три месяца пустовала, затем на полтора месяца её занял С.П. Мокринский, затем она оставалась вакантной полтора года (с мая 1910 по ноябрь 1911 г.); вообще, после Базанова на юрфаке Императорского Томского университета не было ни одного декана, который продержался бы долее двух лет [15]. В качестве исполняющих обязанности декана факультетские документы подписывали в 1910-1911 гг. то Мокринский, то В.А. Уляницкий, то Соболев [16]. И по возрасту, и по научным заслугам, и по опыту преподавания каждый из них (как, впрочем, и другие профессора факультета) имел преимущество перед Боголеповым; тем не менее, они не стали сами претендовать на место декана, а уступили его более молодому товарищу. Обстановка осложнялась противостоянием между профессорами и чиновниками: И.А. Малиновского, избранного в деканы осенью 1910 г., министерство не утвердило, учитывая его печатные выступления против смертной казни (широко применяемой в ходе столыпинского "успокоения").
   Как раз в то время, когда Малиновский находился на переднем крае противостояния, у Боголепова, видимо, и созрела готовность "подхватить знамя", выбитое из рук товарища по факультету. 3 ноября его избирают секретарём факультета [17], и это едва ли случайно. Готовность стать секретарём в таком контексте следует, по-видимому, расценивать как знак согласия Боголепова занять неспокойное место декана, а факультета - это место ему предоставить. К этому времени Боголепов известен не только среди студентов Юридического факультета. Он не раз читал публичные лекции по насущным вопросам (даже с выездом в другие города - Омск, Новониколаевск). Он - постоянный автор либерально-оппозиционных "Сибирских вопросов", он - автор критической по отношению к власти книги "Финансы, правительство и общественные интересы" (1907). Наконец, всего полугодом ранее в компании Соболева он участвовал в экспедиции, предпринятой по просьбе сибирского купечества. Боголепов, таким образом, активно участвует в общественной жизни и не боится быть в оппозиции. Должность, которую вверяет ему факультет - не синекура и не золотой телец, а боевой пост.
   Насколько отказ министерства иметь дело с этим бойцом повлиял на его дальнейшие действия? У нас не так много документов, чтобы судить об этом. Тем не менее, можно сделать некоторые определённые заключения. С одной стороны, ни в одном из официальных документов Боголепов не увязывает свои действия с отказом в утверждении деканом. С другой стороны, обоснование его досрочного (в ноябре 1911 г.) отказа от секретарских обязанностей выглядит сугубо формальным. Среди доводов - "обилие факультетских дел", "отнимающих много времени, что вредно сказывается на научной работе"; увеличение учебной нагрузки в связи с тем, что факультет ввёл выработанные Боголеповым "правила об особых семестровых работах" (которые - работы - теперь надо проверять); наконец, то, что под грузом факультетских поручений Боголепов "за последнее время сильно утомил свое от природы крайне слабое зрение" [18]. Вообще, всё отношение Боголепова носит характер извинения за досрочное оставление обязанностей; тем не менее, отказ его настолько решителен, что он не соглашается даже на временное (впредь до избрания нового секретаря) несение этих обязанностей. Между тем, всего годом ранее совершенно очевидное "обилие факультетских дел" Боголепова не пугало, а "утомлённость зрения" не помешала ещё несколько десятилетий заниматься умственным трудом; следовательно, есть другая причина отказа. Раз причина эта не названа - значит, называть её в официальном ходатайстве было неудобно: например, потому, что речь идёт о столкновении с теми же властями.
   Исходя из сведений, имеющихся на сегодня, отказ в утверждении ректором - единственное правдоподобное обоснование досрочного сложения Боголеповым секретарских обязанностей. Полугодовая пауза в таком случае - проявление расчётливости, что вполне стыкуется с остальными действиями Боголепова в течение ближайших полутора лет. Их можно описать как материализацию достигнутого (получение чина, соответствующего должности) и подготовку к переходу на новое место. Вероятно, не зря он сначала лето 1911 г. провёл за пределами Томска [19], а затем на май 1912 г. испросил отпуск "для поездки в г. С.-Петербург по домашним обстоятельствам" [20]. И хлопоты о длительной (с мая 1912 г. по август 1913 г.) заграничной командировке Боголепов начинал в январе 1912 г. [21], вероятно, уже с умыслом в Томск не возвращаться. И вот результат: 24 сентября 1912 г. (задолго до конца командировки, исходатайствованной "с ученою целью") Департамент общих дел МНП телеграфировал попечителю Томского округа просьбу "в возможно непродолжительном времени" выслать копию формулярного списка Боголепова. И хотя приказ о переходе будет подписан лишь 6 ноября, всем уже всё понятно; не случайно попечитель ставит глагол в прошедшее время: "исправлявшего должность ординарного профессора <...> Боголепова" [22].
   Таким образом, всего через полтора года после отказа в утверждении деканом Боголепов был уже в Европейской России, в новом ведомстве, на новой должности всё того же "почти генеральского" V класса. С материальной точки зрения перемена для Боголепова выгодная и трудно достижимая; как правило, такие перемены не обходятся без долгой подготовительной работы.
   Почему человек, который ещё недавно получал приглашения и из Варшавы, и из Казани, да и в Томске мог профессором работать беспрепятственно, не просто ушёл из Томска, но вообще сменил отрасль? Может быть, его манила сугубо административная работа, путь к которой был теперь закрыт? Известно, что в Министерстве финансов три года спустя он состоял старшим редактором одного из двух отделов (финансового) редакции периодических изданий [23]. Но работа редактора - не столько командовать, сколько обрабатывать статьи, а Боголепов к тому же и сам писал немало, регулярно выступал с разнообразными статьями в "Вестнике финансов, промышленности и торговли". Работа у него, таким образом, осталась в основном творческая [24]. По-видимому, причиной ухода из университетской системы стало бдительно "вынюхивающее и грызущее" крамолу министерское начальство, от общения с которым Боголепов хотел себя избавить раз и навсегда. Самое либеральное царское министерство - Минфин - как раз подходило для такого "внутреннего бегства". Не исключён и тот вариант, что Боголепов выбирал не столько ведомство, сколько должность, и то, что именно в Минфине именно в это время подвернулась наиболее привлекательная для него работа, определялось в немалой степени случаем.
   Переходом в Министерство финансов "случай Боголепова" завершился, и мы можем подвести его итоги. Удалённый от европейских центров Томский университет испытывал серьёзные трудности с подбором преподавателей. Одним из способов решения проблемы, изначально предусмотренных министерством, было ускоренное продвижение по должностям. Более высокая должность обеспечивала, во-первых, более высокий чин по табели о рангах (который затем позволял более выгодно устроиться в другом месте); во-вторых, более высокую зарплату. Но даже такие льготы оказывались недостаточными для привлечения всех необходимых преподавателей по экономике и юриспруденции. Для профессоров и доцентов не только Москвы или С.-Петербурга, но даже Харькова или Казани Томск выглядел глухой провинцией, далёкой и непривлекательной. Особенно тяжёлым положение с преподавателями было на Юридическом факультете, открытом позже Медицинского.
   По истечении первых лет работы у Юридического факультета появился новый источник пополнения: собственные выпускники. Руководство факультета немедленно попыталось воспользоваться этой возможностью и оставить М.И. Боголепова при университете "для подготовки к профессорскому званию". Несмотря на препоны, которые министерство чинило бывшему неблагонадёжному студенту, Боголепов стал сначала магистрантом, а через два года - и лектором Томского университета. Недавний студент оказался человеком достаточно целеустремлённым и достаточно склонным к научно-преподавательской работе, чтобы принять условия факультета и покинуть столицу, где он уже успел прижиться. Не перегружая его преподаванием (4 часа в неделю), предоставляя командировки (в т.ч. зарубежные) для научной работы, его удалось в считанные годы довести до защиты магистерской диссертации и провести в профессора.
   Деятельный человек, с готовностью откликающийся и на события общественной жизни, Боголепов идеально подходил для должности декана, с 1909 г. не имевшей прочного замещения. Выпускник университета был близок к тому, чтобы стать одним из опорных его сотрудников. Однако здесь вмешались власти, явно из политических соображений отклонившие его кандидатуру. В короткий срок после этого Боголепов утратил интерес к Томскому университету и совершил крутой поворот, перейдя в столицу на должность чиновника особых поручений с возвратом к "литературной работе" (в периодике Министерства финансов).
   Имеющиеся в нашем распоряжении документы не позволяют однозначно утверждать, что действия министерства стали единственной причиной ухода Михаила Ивановича. Но несомненно, что этот отказ лишил Боголепова существенной зацепки за факультет, или, лучше сказать, лишил факультет важной зацепки за Боголепова. Кадровые проблемы Томского университета, порождаемые объективными обстоятельствами, в начале XX в. усугублялись ограничениями в связи с политической благонадёжностью кандидатов на должности университетского самоуправления.
   
   

  [1] Интеллигенция Сибири в первой трети XX века: статус и корпоративные ценности. Новосибирск: ИД "Сова", 2007. С. 106-107.
  [2] Некрылов С.А. Томский университет - первый научный центр в азиатской части России (середина 1870-х - 1919 г.). Дис. ... д-ра ист. наук. Томск, 2009. С. 235-236.
  [3] ГАТО. Ф. 102. Оп. 9. Д. 85. Л. 28-28 об.
  [4] Там же. Л. 55.
  [5] Там же. Л. 56.
  [6] ГАТО. Ф. 102. Оп. 9. Д. 85. Л. 15-19 об., 128-131 об.
  [7] ГАТО. Ф. 102. Оп. 9. Д. 85. Л. 131 об; номер приказа взят с л. 128а.
  [8] ГАТО. Ф. 102. Оп. 9. Д. 85. Л. 31.
  [9] Там же. Л. 86.
  [10] Там же. Л. 88.
  [11] Там же. Л. 91.
  [12] В личном деле М.И. Боголепова на эту тему хранится лишь делопроизводительская записка, излагающая суть приказа (ГАТО. Ф. 102. Оп. 9. Д. 85. Л. 103). Подлинник его хранится в другом деле, поскольку касается не только Боголепова.
  [13] ГАТО. Ф. 102. Оп. 9. Д. 85. Л. 101.
  [14] Там же. Л. 102.
  [15] Профессора Томского университета. Биографический словарь. Выпуск I. 1888-1917. /Отв. ред. С.Ф. Фоминых. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1996. С. 269-270.
  [16] См.: ГАТО. Ф. 102. Оп. 9. Д. 85. Л. 91, 101, 107.
  [17] Там же. Л. 97-98.
  [18] Там же. Л. 111, 115.
  [19] На лето 1911 г. получив отпуск "в пределы империи" - см. ГАТО. Ф. 102. Оп. 9. Д. 85. Л. 104-108.
  [20] Там же. Л. 118, 121.
  [21] Там же. Л. 116.
  [22] Там же. Л. 125.
  [23] См.: Периодические издания Министерства финансов. СПб., 1915.
  [24] К тому же, как указывают томские авторы, Боголепов и после ухода из Томска преподавал - сначала в Харьковском, затем в С.-Петербургском (Петроградском) и Московском университетах. См.: Профессора Томского университета. Биографический словарь. Выпуск I. 1888-1917. / Отв. ред. С.Ф.Фоминых. Томск: изд-во Том. ун-та, 1996. С. 45.

назад в публикации